Виктория не раз уже слышала от Вуколова, что работник она никакой и личность её требует значительного укрупнения, «ничего своего: ни сомнений, ни убеждений». Вуколов всё это уже не раз ей говорил, но в ту минуту, когда описание Викиного ничтожества должно было прерваться традиционным: «И за что я тебя люблю? Сам удивляюсь», Виктория перебила:
– А что ты всё у меня недостатки выискиваешь? Я не сформировалась как человек, как специалист. А ты сформировался? Боишься от матери оторваться. Как же твоя сформировавшаяся личность без её советов? Тебя мои профессиональные навыки не устраивают? А сам-то ты чего достиг? Хоть бы журнальчики когда почитать дал, где твои статьи тиснуты.
– Тебе почитать? Так я в гламурных журналах не печатаюсь. Решила почитать! Да ведь ты даже любовные романы читать не в состоянии. Экранизации телевизионные смотришь. Замуж у неё зачесалось! Рожать ей пора! А что ты можешь ребёнку дать?
– А ты что можешь дать? Умение напускать умный вид. С выраженьем на лице мы сидели на крыльце… Чего ты достиг? У тебя лицо лузера и бездаря. А ты тужишься, как индюк, изображаешь из себя великого учёного…
Это Виктория, конечно, погорячилась: лицо Вуколова – лицо интеллектуала, а взгляд – взгляд хозяина жизни. Что именно Вуколову не понравилось: что он похож на бездаря или что на лузера – Виктория не поняла, а Вуколов объяснять не стал. Он просто аккуратно сложил полотенце и, ни слова не говоря, пошел к двери. «Гни так, чтоб гнулась, а не так, чтоб лопалось», – говорила Виктории её бабушка, но, видно, напрасно.
– Валер, ты куда?
Хлопнула входная дверь. Виктория выбежала на лестничную площадку – кабина лифта пошла вниз, стремительно увозя Вуколова. «Догнать во что бы то ни стало!» – единственное, что вертелось в мозгу у Виктории, когда она стремглав бежала по лестнице. И кто придумал эти, стоящие отдельным отсеком от квартир и лифта, лестницы с выкрученными лампочками и забитыми фанерой окнами! В темноте нога подвернулась на чём-то скользком, каблуки разъехались, и Виктория покатилась по ступенькам. Когда, не чувствуя боли, она выбежала на улицу, машина Вуколова заворачивала за угол. Шел дождь, какая-то женщина, прижимая маленькую курносую собачку, равнодушно посмотрела на растрепанную девушку и поспешила в подъезд. Даже собаку на руках носят, даже собаку любят… Виктория стояла посреди дороги и плакала: болела разбитая коленка и было очень жаль себя.