в ширину и четыре фута в высоту. Землей, выкопанной от дальнего частокола, забросать между двух частоколов, таким образом заполнить его. Всю эту стену охранять пушками, стрельцами и пищальниками
5. Да где в котором месте на Оке перелазы
6 гладки и мелки, и в том месте сделать крепости, заплести плетень и чеснок
7 разбросать. Да и на Угре на устье, от устья вверх, до которого места пригоже, по тому же сделать крепости для перелазов. На берегу хворостом сделать двор
8 да около того ров копать, и на перевозе
9 наряды и пушки оставить. Работы наказать посошным
10 людям из окрестных сел, и ратникам вставшим по Оке полкам.
Наказать оборону князю Воротынскому. По всему югу России разъезды11 пустить – чтобы каждый татарский шаг был известен. И собрать войско такое, что бы и встретить крымчан и побить их.
К июлю 1572-го все царские указы были выполнены, и, когда пятидесятитысячное крымское войско перешло границу России, к встрече крымского хана всё было готово. Иоанн Грозный лично, прибыв в Коломну, провёл смотр полков и проверил береговые укрепления. Остался доволен и отбыл в Москву.
Почерневшей от горя старухой встретила своего царя осиротевшая столица. Где, казалось, ещё вчера, на своих дворах и в теремах весело гуляли и пели москвичи, гулял и пел среди обугленных брёвен горький ветер да слышался редкий вой собак. Один каменный Кремль, несломленный и величественный, как сильный воин посреди побоища, стоял и был готов к новому удару. В Кремль и въехала царская карета.
В посте и молитве, в смотрах и распоряжениях проводил царь эти последние недели весны. Гневом Божиим виделось Иоанну это татарское нашествие, попущением Господним за грехи его, первого помазанника на трон российский. Третьим Римом объявил он Москву. И вот он, разрушенный безбожными варварами его Рим, лежит в руинах. Расписал уже по своим мурзам на уделы Девлет-Гирей всю землю Русскую, расписал, как при Батые, – так говорили татары, так похвалялся и сам крымский хан. В июне Крымское войско вышло в поход на Москву.
Когда русские разъезды обнаружили татар и донесли об их пути и их числе, были бояре, помышлявшие сдаться хану без боя, до того страшны оказались донесения разведчиков. Никогда еще Русь не видела такого полчища: несчетное число конных воинов: крымчане, нагайцы, черкесы, страшные янычары – турецкие стрельцы – одних их, шагающих ровным строем с приставленными к плечам мушкетами, в своих неизменных белых юскюфах (колпаках)