Я не сразу понял, что мы идем к ее дому. Следовало завязать безобидный разговор, но чувство неловкости очень выборочно парализовало меня – в основном язык и немного мозг.
– Вы собираетесь туда, верно? – спросила Даша, не глядя на меня. – Я про шахту.
– Просто пофотографировать. А это так заметно?
– Приезжие или сидят безвылазно в отеле или сразу собираются на шахту. Если говорят об этом на каждом углу, то их планы заканчиваются кабинетом участкового.
– Значит я настолько предсказуем? Человек-шаблон.
Даша промолчала, только улыбнулась. Улица быстро закончилась. За ней потянулась промерзшая грунтовая дорога, в конце которой маячил старый трехэтажный дом с облупившимися стенами и единственной дверью, придавленной снаружи кирпичом. Снег занес один его угол, от чего казалось, что дом стоит криво. Из-под потрескавшейся штукатурки торчала дранка, а из-под перекошенных подоконников куски старой желтой стекловаты.
– Подождите тут, – сказала она и шагнула к подъезду. Да, разумеется. С чего я вдруг решил, что мне позволено узреть чертоги принцессы? Но так даже лучше – менее неловко и язык вместе с мыслями снова начали обретать подвижность.
Я осторожно оглядывался. Тут на пустыре я выглядел, наверное, довольно нелепо – один на ветру и даже без сигареты. За домом возвышались и тянулись к далеким скалам ледяные дюны, а паре сотен метров от подъезда лежал каменистый пляж, за которым покачивались волны. Идеально, если бы море было южным, а дом не таким старым. Я с любопытством скользил взглядом по его окнам, стараясь сильно не наглеть и не привлекать внимание. За пыльными стеклами темнели такие же пыльные занавески. В одном из окошек появилась и тут же исчезла лохматая голова. Где-то окно было завешено изнутри одеялом, где-то оказалась приоткрытой форточка и оттуда вырывался, и клубился в прозрачном воздухе густой кухонный пар. На подоконнике справа от подъездной двери стоял кораблик. Даже не один. Точнее, мне показалось что это кораблик поначалу. Такие продают как сувениры в южных городах – бутылка из тонкого стекла, в которой расправив паруса и воткнув в стекло мачты замерла бригантина. Но это был явно не сувенир с Юга. Я подошел ближе. Бутылка обычная, в ней мелкие цветные камешки и кусочки мха. Кораблик оказался затонувшим – он накренился среди валунов из белой гальки, его паруса были порваны, а на реях и бушприте застыли ровные полоски ила. Синеватая прозрачная смола была толщей океана. В другой застыл на скалистом берегу старый маяк. Я потихоньку достал телефон и попытался сфотографировать подоконник, но скрипнула дверь и торопливо сунул его обратно в карман.