Голова в шапке вспотела, поставив крест на укладке, которую Анита мне делала с шести утра. Лишь пара волнистых локонов на кончиках волос напоминала о наших стараниях превратить гадкого утенка в нормальную птицу, которую не стыдно показать маме.
Я тяжело вздохнула.
Впереди показался полицейский участок, а значит, выбора у меня нет. Пора поговорить с Мортимером.
По лестнице поднималась, как на казнь. Фамильяр послушно полз следом.
– Не горюй, хоз-з-зяйка. Найдем другого, – успокаивала центральная голова.
– Найдем-найдем! – поддакивали другие головы.
А я поднималась по ступенькам и понимала – не найдем. Никто не заставлял мое сердце биться чаще, кроме него. С первой встречи он поразил меня своей решимостью, профессионализмом, хотя ладно, к чему лукавить – сначала я его просто боялась. А потом познакомилась ближе и больше не смогла вытолкнуть из мыслей этого строгого на людях и нежного, когда мы наедине, детектива.
Я приняла его предложение как шутку. Мы едва не погибли в том мобиле, адреналин шумел в ушах, а из горла вырывался истерический смех. Только оказалось, что он это серьезно! Жениться на мне!
Мы зашли в родительский дом, и Мортимер публично попросил моей руки у отца. Плохо помню тот вечер, вокруг суетились мама с бабулей, кузены и сестры, а я только кивала болванчиком, принимая поздравления с помолвкой.
Не может быть, чтобы он это в самом деле…
Я не знала о его семье ровным счетом ничего, а когда узнала – поняла, ничего не выйдет. Мы слишком разные! Элоиза Скотт – вдова, жутко богатая и влиятельная особа в Регате и за его пределами. Благотворительница, на которую молятся все социальные организации. Владелица благотворительного фонда и сети аптек. А зная, сколько стоит лекарство от простуды в обычной аптеке, можно не сомневаться, Элоиза Скотт жила хорошо и для сына наверняка нашла бы невестку, подходящую его статусу.
Как в страшном сне я представляла, как она смотрит на меня сверху вниз и брезгливо фыркает. Мои старания ни к чему… Она никогда не примет меня рядом с Мортимером. Кто-то должен в этом признаться, пока не стало слишком поздно.
Рука зависла у двери его кабинета, когда изнутри раздался грозный вопль.