Аббод кивнул себе под нос, задумавшись о случаях создания богов в истории человечества: диких, рациональных, примитивных, изощренных… но всегда непредсказуемых. Неважно, как он был сотворен – бог всегда идет собственной дорогой. К божественным прихотям нельзя относиться легкомысленно.
– Бог каждый раз заново появляется из хаоса, – продолжал аббод. – Мы этого не контролируем; мы лишь знаем, как создать бога.
Он чувствовал, как во рту накапливается сухое электричество страха, как вокруг растет необходимое напряжение. Бог должен возникать частично из страха, но не из него одного.
– Мы должны благоговеть перед своим творением, – сказал он. – Должны быть готовы обожать, слушаться, молить и покоряться.
– «Обожать и слушаться», – пробормотали ученики по его подсказке. Благоговение исходило от них волнами.
«О да, – подумал аббод: бесконечные возможности и бесконечная опасность, вот где мы сейчас оказались. Ткань нашей вселенной вплетена в эти мгновения».
– Сначала мы вызываем к существованию полуформу, агента того бога, которого собираемся создать. – Он поднял руки и рассек поток силы, струящийся между двумя стенами, рассыпав по залу маленькие вихри.
В движении он ощутил одновременность, временной разрыв в своей вселенной, и внутреннее осознание образов рассказало ему о трех вещах, происходящих разом. Перед мысленным взором встало видение – его собственный брат Аг Эмолирдо, длинноносый, похожий на птицу человек, залитый бледным светом, стоит на далеком Мараке и беспричинно рыдает. Это видение перетекло в образ руки, один из пальцев которой вдавливал кнопку в корпус маленькой зеленой коробочки. В это же мгновение аббод увидел, как сам стоит с поднятыми руками, а из пси-стены позади него выходит шриггар – смертоносный чаргонский ящер.
Послушники ахнули.
С томной медлительностью ужаса аббод опустил руки и повернулся. Да, это был настоящий шриггар – существо столь высокое, что в этой комнате ему приходилось пригибаться. Из коротких лап торчали огромные острые когти. Узкая голова с раскрытым крючковатым клювом, в котором виднелся раздвоенный язык, повернулась налево, потом направо. Стебельчатые глаза вращались, дыхание наполнило комнату болотным смрадом.
Внезапно клюв захлопнулся: «Клац!»
Когда он открылся снова, из него раздался голос: низкий и бестелесный, он звучал без всякой синхронизации с пастью и языком шриггара.