– Почему-то я сомневаюсь. – Особенно если учесть, что он продолжал звать меня своей зверушкой.
Эвандер наклонился вперед, одной рукой по-прежнему держа меня за запястье, а другой пытаясь забрать кинжал. Внутри разгоралось пламя, но я разжала пальцы и отдала оружие, поспешив отстраниться, едва он выпрямился.
Эвандер фыркнул, издав сухой гулкий звук.
– Вы бы вздремнули, принцесса. Раньше полуночи остановок не будет.
Он не отвел взгляда, даже чтобы посмотреть на кинжал, спрятав его под полурасстегнутый сюртук, а затем откинул голову к стенке экипажа.
Кровь пульсировала по венам. Я все еще не могла поверить в происходящее. Каждая мелочь, начиная со злополучного похода в туннели, завела меня сюда, а моя жизнь – в руках наследника самого жестокого клана во всем Сокэре.
Экипаж трясло на ухабистых дорогах, а от подпрыгивающего скалистого пейзажа только еще больше мутило. Хотя, в основном, это было от нервов. Или от злости. А, может, от всего сразу.
Я сумела промолчать еще целых десять минут, но потом не сдержалась:
– Для того, кто заявляет, что не хочет еще одной войны с моим королевством, у вас донельзя ловко выходит ее разжигать.
Черты лица Эвандера исказила усмешка.
– Не скромничайте, принцесса. Все это исключительно ваших рук дело.
Высокомерный сукин сын!
– Только один из нас принял осознанное решение развязать войну, – напомнила я.
Он расправил и без того прямую спину.
– А другой оказался слишком глуп и не сумел ее избежать. По-вашему, это лучше?
Щеки у меня вспыхнули от стыда, смешанного со злостью.
– По-моему, что угодно лучше ваших нездоровых игр.
– Что за игры? – Он с вежливым интересом поднял брови, а я сердито покачала головой.
– Вы с самого начала знали про долг крови и с чистой совестью не вмешивались, пока на Совете решали, каким способом меня убить. Как это называется? Вам хотелось дождаться, пока у меня появится крошечный лучик надежды, а потом растоптать его?
– Вопреки убеждениям, в которых вас воспитали, не все вертится вокруг вас. – Его будничный тон был хуже откровенной издевки. – Разрази меня гром, в Локланне все так невыносимо зациклены на себе?
У меня от возмущения открылся рот.
– Справедливости ради, это меня забрали у жениха и держат в качестве зверушки, и ситуация имеет ко мне непосредственное отношение.
– По крайней мере, вы cмирились. Вечность – слишком долгий срок, чтобы упорствовать в отрицании.