Пока она касается пальцами воды, снимает и обувает сланцы обратно, ходит вдоль бортика и спорит с собой, мимо проходит высокая и стройная фигурка в бордовом, смело взбирается на тумбу и уверенно прыгает. Брызги попадают Людмиле Павловне на лицо. Мысль развернуться и пойти вязать тысяча тридцать первую пару носков скатывается по щеке вместе с капелькой. Пловчиха в бордовом выныривает на середине бассейна, и новый фонтан брызг разлетается от мощных, твёрдых гребков. Запах хлорки накрывает Людмилу Павловну неожиданно громко, смешивается с плавленым ароматом хвои и кедра, бьёт до боли знакомым ритмом. Один, два. Выдох. Три. Вдох. Один, два. Выдох. Три. Вдох.
Тапочки наконец остаются у бортика. Разминка и в воду – вот её цель. Весь комплекс упражнений Людмила Павловна помнит так, будто её всё ещё зовут Люськой, как сорок лет назад. Махи и вращения даются со скрипом, хрустом отвыкших от такого обращения связок и косточек, но улыбка не сходит с губ. Кажется, что даже поясница болит не так сильно, как утром. На прыжок не решается – обходит крайнюю дорожку по скользкой плитке, медленно спускается по лесенке. Бордовая торпеда успевает накрутить первые полкилометра.
Вода ласково холодит, обнимает дряблую кожу, бодрит разогретые мышцы. Глубокий вдох. Толчок. Гребки идут тяжело, будто бы ей приделали чужие неуклюжие руки, дали непропорциональные кривые ноги, которые сводит от напряжения. Лёгкие отказываются работать в таком режиме, устраивают забастовку и напоминают, что они, вообще-то, на пенсии. Касание. Первые двадцать пять метров оставлены за спиной. Безбашенная, по-детски счастливая искорка сияет на губах и зажигает огоньки в глазах. Людмиле Павловне хочется визжать от счастья, но силы есть только жадно глотать воздух. Вдох. Выдох. Этот ритм дыхания она держит, пока сердце не перестаёт выламывать грудную клетку. Разворот. Обратно.
Застывшие в многолетнем бездействии мышцы начинают оживать одна за другой, вспоминать, что есть ещё чудо истинного наслаждения от работы. Людмила Павловна гребёт, колотит по воде ногами и старается не нахлебаться оттого, что хочется смеяться и громко петь. На десятом круге женщина выдыхается и долго-долго стоит у бортика, глядя в панорамное окно. И вид улицы из окна бассейна какой-то совершенно другой. Те же проспекты, тот же город, но всё какое-то иное. Люди кажутся счастливее, погода добрее, и весь мир словно горит сотней маленьких капелек на солнце.