Я поднял трубку, набрал внутренний номер своего заместителя по стратегическому планированию и финансам, распорядился приготовить сто пятьдесят миллионов рублей наличными и срочно отозвать заявку с тендера. Он меня понял без вопросов и отрапортовал, что незамедлительно всё сделает и доложит мне.
Вадим позвонил следователю и сообщил, что похитители вышли на связь с нами и требуют выкуп. Следователь пригласил нас на допрос в три часа дня, решили поехать вместе после обеда.
У нас было в распоряжении два-три часа, поскольку именно этот интервал был обозначен похитителям. Поэтому я предложил Вадиму вместе пообедать. По нему было видно, что он тоже не ел ничего со вчерашнего дня. Мы пошли в небольшой ресторанчик, рядом с офисом.
По дороге поступил звонок от моего приятеля, который сообщил, что просьбу о проверке ГСК сотрудники полиции выполнили, но никаких следов там не нашли.
За обедом мы обсуждали с Вадимом варианты проверки того, что звонили именно похитители. Информация о похищении стала общедоступной и даже широко обсуждаемой в городе, в том числе передавалась по новостным каналам. Поэтому вариант, что звонок поступил не от похитителя, а от мошенников, нельзя сбрасывать со счетов. Мы стали обсуждать с Вадимом, какие вопросы для проверки я смогу задать похитителям, ответы на которые знает только Полина. Это на случай, если для подтверждения наличия у них Полины они откажутся дать ей трубку.
Вадим внимательно продумывал вопросы, вспоминая и рассказывая мне ситуации из их личной жизни. Всё было достаточно прилично, это были обычные бытовые истории, но мне всё равно было немного больно это слушать, хотя я не подавал вида.
Он рассказал, как прошлым летом они отдыхали на Филиппинах и взяли там тур на байках в горы. По пути туда горную дорогу завалило камнями и им пришлось определённый отрезок проходить пешком, а на обратном пути полил сильный дождь, а там уж если дождь польёт, то может идти две недели. А они на байках под ливнем, все промокли, замёрзли. Их привезли в то место, где они должны были переночевать.