– И не раз.
– Кто же был с вами до меня?
Джулиус задумчиво пошевелил губами и просто сказал:
– Кошка.
Я не понял, смеяться или плакать.
– Кошка? Но как? Что с ней стало?
– Кошки, Филипп, очень умные и чувствительные существа, но, увы, не вечные. Милли умерла от старости.
Оставшееся время я размышлял о том, что призван сегодня заменить почившую кошку. Оптимизма это не прибавляло.
Я окончательно пал духом, когда Джулиус резво подскочил со стула и хлопнул в ладоши:
– Пора!
Он задернул шторы и повернулся ко мне:
– Сядьте вон на тот стул и наберитесь терпения. Если заснете – нам обоим конец.
Это «нам» не укрылось от моего внимания. Теперь неясная угроза нависла и над моей головой. Я послушно сел и стал наблюдать.
Джулиус скинул пиджак, оставшись в темно-сером жилете и белой накрахмаленной рубашке, и без стеснения опустился на четвереньки. Мелком, извлеченным из недр чемоданчика, он старательно, словно школьник на грифельной доске, прорисовывал едва видимые в сумраке знаки по краям уже начерченного кем-то круга. Изредка мужчина отстранялся, любуясь делом своих рук, и пояснял:
– Я замкнул круг вызова в нескольких местах так, чтобы в него можно было попасть, но самостоятельно выбраться нельзя. Если бы вы хоть что-нибудь понимали, то непременно оценили бы гениальную простоту моей затеи.
После этого Джулиус расставил по углам звезды пять коротких толстых свечей неожиданно белого цвета, в то время как я, признаться, ожидал черного или красного. Впрочем, я мог ориентироваться лишь на бульварные романы средней руки. Мне о многом хотелось спросить, но, предвидя такой поворот, Джулиус приложил палец к губам и, запалив по очереди все свечи, торжественно вошел в круг.
Сердце мое замерло.
Однако я слишком много читал. Ни грома, ни молний, ни иных проявлений гнева небес не последовало. И все же жуткая тишина, тени на окнах, легкое потрескивание свечей, но более всего – неподвижный силуэт мужчины в белой рубашке – наводили страх гораздо более иррациональный, нежели я мог представить. За полчаса воск свечей едва оплавился. Я начал непроизвольно покачиваться, погружаясь в дрему, как вдруг две свечи одновременно погасли. В комнате заметно похолодало, и непонятно откуда взявшийся сквозняк зашевелил волосы на затылке. Словно чье-то дыхание коснулось вспотевшей спины холодным воздухом. Так я впервые почувствовал страх. Погасла третья свеча, фигура заклинателя наполовину погрузилась во мрак. Я помнил наставления, но с трудом представлял, как их исполнять, потому что