* * *
На несколько долгих дней меня отстранили от расследования. Я вынужденно терпел бесконечные пересуды взволнованных постояльцев и скучные однообразные допросы полицейских. Самого меня официально допрашивали лишь раз, но хватило и этого. По пансионату расползались жуткие истории про неупокоенный дух хозяина мельницы. Я держал в уме фразу Джулиуса о непричастности мельника и удивлялся внезапно проснувшейся суеверности людей, еще вчера считавших себя цивилизованными и просвещенными. Но даже те, кто не верил в призраков, проявили себя не с лучшей стороны. В частности, это касалось адвоката Эндрю Картера. Я оказался свидетелем отвратительной сцены, когда мистер Картер затеял ссору с инспектором.
– Вы не имеете права возбуждать дело и держать нас здесь взаперти! – кричал он. – Эти чертовы женщины умерли естественной смертью!
– Наши эксперты утверждают обратное.
– Пусть ваши эксперты катятся к чертям! Я буду жаловаться!
Возмущение адвоката, в сущности, оправданно, но меня смутила горячность, с которой он отстаивал свое мнение. Горячность, которая ранее в нем отсутствовала.
Однажды после обеда я вновь удостоился чести быть приглашенным во временный штаб полиции, где встретил мистера Джулиуса в компании знакомого мне букиниста из Лондона. Я поприветствовал их, гадая, в чем причина, ведь допросы уже закончились.
– Добрый день, Филипп. Вы, вероятно, удивлены, застав здесь этого господина?
Букинист снисходительно улыбался.
– Мистер Ллойд оказал нам услугу, опознав обрывок бумаги, найденный в камине одного из постояльцев.
Я осторожно взял в руки бумагу, обгоревшую по краям, и сразу же подумал о том, что камин летом не топят. Кто-то сжег ее намеренно.
– Что здесь написано? – Символы оказались незнакомыми.
– Что-то очень древнее и могущественное, – туманно выразился мистер Ллойд. – Вам этот текст едва ли знаком.
Джулиус нацепил шляпу и, выхватив у меня листок, взял со стола маленький кожаный чемоданчик:
– Идемте, Филипп, мне понадобится ваша помощь.
Не знаю, почему согласился пойти с ним. Из любопытства, внезапной привязанности или страха сказать «нет»? Однако выбор сделан, путь наш лежал в сторону мельницы. Шестое чувство подсказывало, что разгадка близка.
К моему удивлению, у дверей стоял мрачный констебль в каске. При нашем появлении он выгнул грудь колесом и глухим, точно доносившимся из пресловутой каски голосом доложил: