– Мира, ты зачем закрылась? – мама была явно не в духе. – Что ты сидишь и мусолишь еду? Я для кого готовлю?! Доедай и собирайся, опоздаешь!
Мира с трудом проглотила остаток сырника, запила сладким чаем и поплелась одеваться.
Воронцова
Мира вышла из подъезда. Светало. С неба моросил частый дождь. Дул резкий ветер, и Мире сразу стало холодно в шерстяных, хоть и толстых, колготках. Ежась, она раскрыла зонт со сломанной спицей и побрела по залитому лужами тротуару через соседний двор. За ним, заслоненное голыми ветвями кленов, маячило белое здание школы.
Чем ближе Мира подходила к школьным воротам, тем больше собиралось вокруг нее детей и взрослых. Ученики обгоняли Миру, болтали и смеялись. Мира ссутулилась и замедлила шаг. Ей казалось, все только и обсуждают, что ее полную фигуру и нелепую малиновую куртку, которую мама заставила надеть несколько недель назад, когда на улице похолодало.
Перед крыльцом Мира остановилась. Может, никуда не идти? Бродить по улицам до последнего урока, а потом, как ни в чем не бывало, вернуться домой. Прогулять! Мира нервно хихикнула. Конечно, прогулять не выйдет. Классная, Валериана Марковна, дружит с мамой и непременно доложит той об отсутствии Миры на уроках, и тогда мама… Мира вздохнула и, протопав по ступенькам, открыла дверь в школьное здание.
Свободных скамеек в переполненном учениками холле не нашлось. Мира встала посреди холла, зажала под мышкой сумку со сменной обувью и пакет с физкультурной формой, не решаясь опустить их на затоптанный мокрыми ботинками пол, и попыталась сложить зонт.
– Эй, Боров! – Мира вздрогнула: со спины к ней приблизилось три одноклассницы. – Что за убожество ты на себя напялила? – ехидно спросила одна из них, невысокая брюнетка с забранными в конский хвост волосами.
Когда Воронцова начинала задираться, язык у Миры будто прирастал к небу, и она не могла вымолвить ни слова. Придумать достойный ответ, чтобы одноклассница отстала, у Миры тоже не получалось. Вот и сейчас, скованная страхом, Мира молчала, впившись в ручку зонта вспотевшими пальцами, и тянула на себя спицы.
– Карин, она специально выбирала поросячий цвет под свою жирную фигуру! Эй, Боров, похрюкай! – визгливо рассмеялась подруга брюнетки, тощая Аня Загорская, и толкнула в бок русоволосую, стриженую «под горшок» девочку с острым носиком. – Платонова, скажи, кринжовая у нее куртка, а?