– Одежду проверяли? – обернулся Харрасов назад.
– Так точно, – понял тот, – разрезана, как у заднего. Так что и они, наверное, так же – и он провел ладонью сверху вниз.
– Достаточно. Пошли назад.
Они вернулись к группе оперативников. Постояли, помолчали.
– Геннадий Владимирович, – наконец заговорил капитан. – Я, как вы знаете, здесь на всякий случай. Кто будет вести дело – мы, вы, Москва – никто сейчас не скажет. С местом я ознакомился, советовать – так ведь яйца курицу не учат. Единственная просьба – снять все на камеру, да тех двоих, что на передних сиденьях, перед тем, как везти, связать веревками, может что и даст. Да, собаку бы тоже привести и тоже снять на камеру. Часа через два я подъеду, глядишь, что новое и появится.
«Езжай капитан» – обреченно сказал подполковник, весь вид которого выражал покорную усталость, столь свойственную работникам милиции, вынужденных выполнять черную работу, перед чистоплюями из ФСБ. Он принялся отдавать распоряжения подчиненным, а Харрасов, окликнув сержанта ГАИ, отправился к своей «волге». Когда инспектор уселся рядом с ним, он протянул ему лист бумаги с короткой надписью «Отозван такого то числа. Капитан ФСБ Харрасов и номер телефона».
– Где живешь, сержант?
– На Менделеева.
– Добро. Отвезу тебя домой. Выпей стакан водки и ложись спать. Считай что это приказ. Записку отдашь начальству. Будут вопросы – пусть звонят. Начнут расспрашивать – дал расписку о неразглашении. Понял?
– Так точно.
– Вот и хорошо. – И тихо добавил. – Темное это дело, сержант. Чует мое сердце, все еще только начинается.
Толпа, в которой стоял Димка, проводила глазами отъезжающую «волгу». Еще минут через пять подъехал фургон из морга. И когда по проторенной тропинке из машины стали выносить куски первого тела, дружно ахнула толпа, и, не сдержавшись, выдохнул из себя Димка «сделал, чтоб неповадно».
В это время подъехали еще две милицейские машины, видимо с большим начальством. В кругу милиционеров раздались громкие гневливые голоса, повинуясь которым чины всех мастей стали отгонять людей по другую сторону дороги. Полагая, что делать здесь больше нечего, Димка медленно побрел к школе. Было о чем подумать, но мысли мешались, во вчерашнее не верилось, невероятность затмевала рассудок.
На первый урок он опоздал. Охранник, оторвав взгляд от книги, лежащей перед ним на столе, сурово предупредил парнишку.