Литературное наследие. Книга 7 - страница 3
На протяжении пяти лет, я писал жалобные письма во все органы местной власти и федеральные органы с просьбой не дать умереть некогда процветающему посёлку, создать хоть какое-нибудь градообразующее предприятие, обеспечить оставшееся трудоспособное население работой. Всё тщетно – никому ничего не надо, посёлок брошен на вымирание. Глядя на производственные останки корпусов фабрики, становится жутко от дикого капитализма, ворвавшегося на просторы России в девяностые годы прошлого столетия. Кроме горя запустения он ничего не принёс для миллионов людей, некогда великой матушки России. Вплоть до революции 1917 года фабрика поставляла бумагу высокого качества тридцати наименований ко Двору Его Императорского Величества в Санк-Петербург, частично бумага шла на экспорт в европейские страны. В советское время две таких фабрики на весь Советский Союз, выпускали дифицитную, нужную конденсаторную бумагу для электронной и электротехнической промышленности. В одночасье она оказалась никому не нужна. Всё пошло с молотка.
В августе 1888 года, на открытие Успенской бумажной фабрики приезжал писатель Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк по приглашению фабриканта Алексея Ивановича Щербакова, знакомого его по Екатеринбургу. Писатель провёл здесь три дня, знакомясь с производством фабрики и его рабочими. Писатель любил знакомиться с новыми производствами Урала, его рабочими, занятыми в технологических процессах предприятий разного профиля и предназначения, рекомендованных самими заводчиками и фабрикантами. Здесь Дмитрий Наркисович написал два путевых очерка – «Варнаки», так звали бывших каторжан в этой местности и, «Последние клеймы» о реально живущих здесь клеймённых каторжан, оставшихся работать на фабрике, после окончания каторжного срока наказания. Очерки написаны по архивным данным, хранящимся в местном полицейском участке рабочего посёлка фабрики. Эти очерки ввели наш посёлок в историю Зауралья, обессмертили его. В чём мы очень благодарны писателю. Подробнее опишу фабриканта Щербакова, так много сделавшего для нашего поселка.
Во время учебы в Санкт-Петербургском университете, Щербаков увлекался революционной деятельностью, и за распространение нелегальной литературы в 1861 году был отчислен. Наверное, юный Алексей последовал бы по пути тургеневского Базарова и прочих народовольцев, если бы не получил от отца в наследство четыре небольших заводика в Тарском уезде: винный, салотопельный, свечной и кожевенный. Будучи человеком весьма деятельным, Щербаков переключился с демагогии на созидательную практику – расширил, перестроил, модернизировал предприятия родителя. Но останавливаться на этом Алексей Иванович не собирался. В селе Заводо-Успенском Тюменского уезда Тобольской губернии после отмены крепостного права и каторги две с половиной тысячи рабочих не находили себе применения. Оставшись без работы и средств к существованию, они разбредались по соседним селам, превращались в лесных грабителей.