Ты стала странной, хрупкой, ломкой.
Безлиственной лесною кромкой,
Негнущейся и нецветущей.
Ты стала странной, хрупкой, ломкой.
Открою тайну – не услышишь,
А поцелую – не заметишь.
Луна крадется выше, выше.
Открою тайну – не услышишь.
Ты стала тишиной осенней —
Ни слез, ни смеха, ни заклятий.
Я заворачиваю платье
(ты стала тишиной осенней)
И белых ног твоих касаюсь
Щекой щетинистой, не бритой.
И поцелуй звенит молитвой.
И белых ног твоих касаюсь…
А во дворе гуляет ветер.
Увлекся он игрою новой —
Сухою веткою сосновой.
Ее качает снова, снова.
И вот объятием железным
Тебя сдавил. Трещите, ребра!
Сопротивляться бесполезно.
И вот объятием железным…
И снова боль взрывает чресла.
И громкий стон в чащобах леса
Летит, летит угрюмой песней.
И снова боль взрывает чресла.
Но ты молчишь, твои ответы —
Холодных уст беззвучный вопль,
Печальный шорох голых веток,
Дождинок дробь и вздохи ветра.
Как вечность тянутся минуты.
Я угодил, несчастный рыцарь,
В твои невидимые путы.
Как вечность тянутся минуты.
И вот уже рассвет холодный,
Лихой палач, убийца ночи,
В окно швыряет света клочья.
И вот уже рассвет холодный…
Тебя, увы, покинуть должен —
Слегка поправить черепицу.
Ты слышишь? – капает водица.
Клянусь, я буду осторожен.