Волшебства и чародейства. Там живёт златое Детство,
Живёт там Чистая Душа,
Что светлой верой хороша.
Поведу я свою сказку кистью с разноцветной краской
И учительской указкой. Всё внимательно прочти.
Это присказка, не сказка,
Сказка будет впереди!
В тридесятом царстве, на одном из сочных пастбищ жила-была Коровка. Коровка была красная и одинокая. Жила она среди коров, которым в жизни одно счастье было: пожевать. Большие коровы её не любили и не понимали. Чего ей надо – такое раздолье кругом. А она всё в небо смотрит, всё мечтает о чём-то. Трава с неба не падает. Всё, что надо для счастья – на земле. Устала Коровка от жизни такой. Ни друзей, ни праздников. И ушла она.
Ночами Коровка мечтала. О полётах, о любви, о Нём! Чутком, душевном и ласковом. Днём же она шла и шла. Наконец, Коровка добралась до края луга, на котором выросла. В небольшой низинке она обнаружила странное сооружение. На длинной верёвке висело что-то жёлтое, похожее на грушу. Рядом на моховой кочке сидела бабочка. Вся в слезах. Коровка набралась храбрости и заговорила первая, заикаясь от страха:
– До-добрый вечер. По-подскажите, не триде-девятое ли это ца-арство?
Бабочка достала батистовый платочек, всхлипнула и грустно спросила:
– Вы иностранка? Я ничего не поняла.
Коровка и сама не поняла ни слова. И от жалости к себе чуть не расплакалась. Она заговорила первый раз в жизни. Потому говорить было трудно. Они расстроено помолчали. Тут Коровка встрепенулась и снова заговорила:
– Кто Вы, о, Незнакомка?
– Я – Надежда, – сказала Бабочка, – Светлое чувство. Сижу тут и надеюсь… Уже зелёная от горя стала. А вообще-то я разноцветная. Радужная.
– А я больная малорослая корова. Неудача природы.
Надежда едва удержалась от смеха. Но, боясь поранить нежную Коровкину душу, мягко спросила:
– Кто же тебя отнёс к разряду млекопитающих? Не сама ли ты до этого додумалась?
– В детстве, – начала свой рассказ Коровка, – пастушок с нашего луга брал меня на руки и приговаривал:
коровка, коровка
что ты не на небке
там твои детки
кушают таблетки
глазки закрывают
потом умирают.
От жалости к неведомым малышкам я горько плакала. Пастушок, должно быть, очень удивлялся. Он возвращал меня обратно в траву и дарил цветочек, чтобы я успокоилась. Это сейчас я понимаю, что мои детки ещё не родились, чтобы умереть. Тогда же я начинала плакать без всяких размышлений. Ближе к ночи я слышала крик пастушка: «Коровы, в стадо!». Я не раз пыталась построиться с ними в организованную колонну, ведь и меня пастушок звал коровкой. Но не успевала добежать. Сколько ни тренировалась, всё бестолку. Коровка вздохнула и задумалась.