Через два дня, когда Эмилия оправилась после родов, и смогла подняться с постели, она первым делом встала на колени перед иконой Богородицы, и благодарила от всего сердца за сына, которого она родила, за то, что он жив и здоров. Этот необычный малыш требовал много заботы. Из-за физического дефекта лица, было сложно его выкормить, первое время он не в состоянии был захватить и удержать грудь. Кормления были мучительны и для матери, и для младенца. Но даже в этом возрасте мальчик проявлял необыкновенное упорство и жизнелюбие.
Со временем к нему привыкли все домочадцы, врач, который наблюдал беременность, поселился в их же доме. Было видно, что данный случай его чрезмерно интересовал. Добрая пышнотелая и уютная нянечка Мэри, которая к своим сорока пяти годам так и не обзавелась детьми, всю доброту и любовь изливала на «моего бедного и сладкого малышика» (как она любила его называть, когда никого не было рядом, сжимая в своих горячих объятиях).
Эмилия достаточно быстро смирилась с физическим несовершенством сына. Конечно, рассматривая его спящего, тяжко вздыхала и горевала о его судьбе. Её супруг Даниэль, напротив, казалось, не разделяет её нежных чувств к ребенку. За первые три месяца после рождения, он ни разу не взял сына на руки. Вообще, Даниэль Рамос обладал очень вспыльчивым и нетерпимым характером. И с появлением первенца, эти его качества обострились до крайности. Ему даже чисто физически было сложно находиться с сыном в одной комнате. Он старался избегать разговоров о нем, и вёл себя так, как будто его не существует.
Нельзя сказать, что Даниэль не ждал появления своего сына. Он ожидал его рождения со всей щепетильностью и гордостью, на которые был способен. Эми никогда не забыть его первой реакции, когда он зашел взглянуть на малыша. Эти искривленные губы, надменные брови, вздернутые вверх. В его взгляде не было ни грамма любви, только презрение, горькое разочарование, и глухой упрек, адресованный матери этого уродца.
Отношения Эмилии и Даниэля нельзя было назвать теплыми. Внешность Эми тешила самолюбие Даниэля, он любил выходить с ней в свет, перед этим, как следует, нарядив в шелка и обвешав драгоценностями. Его чрезмерное достоинство тешили взгляды, которые другие мужчины бросали на его жену. Она была для него вещью, которой он дорожил. И от которой ждал красивого и породистого потомства, как ждут его от племенной кобылы, очень дорогой в своём содержании и уходе. К несчастью для Эми, она не смогла оправдать его надежд. И рождение сына стало нелепой ошибкой, которую необходимо было исправить – во что бы то ни стало. Что Даниэль вскоре и сделал, разослав всем родственникам и друзьям весть, что его первенец погиб во время мучительного появления на свет.