В ту же секунду лоб и рот парня зажало черными сухими ветвями. Шея защипала от шипов, впившихся в чувствительную кожу. Удавка кустарника затянулась и Леон засипел. Его пальцы, вскрываясь о колючки, пытались сорвать ловушку, разорвать ее, но никак не получалось.
– …МОГИТЕ! – сквозь забивающиеся в рот ветки закричал он, затравленно водя выпученными в панике глазами.
Он попытался встать, но и ноги стянуло колючей петлей. Тучное тело рухнуло, выбив последний воздух из настрадавшихся легких. Сквозь пухлые губы прорвались новые ветви. Они устремились глубже, в глотку, грубо раздирая нёбо и горло, ломая шипы и оставляя их торчать в слизистой оболочке. Леону оставалось лишь мычать. Истошно, как скот перед забоем.
Его куда-то волокли. Неспешно, но с удивительной легкостью. Парень был высоким и совсем не худышкой.
Следом вальяжно ступала та самая черная тень, не вынимая рук из карманов толстовки или чего-то похожего. Незнакомец насвистывал песенку, но Леон никак не мог ее припомнить. Да и было ли ему дело до слов какой-то дурацкой песни, пока все нутро беспощадно зондируется сухими ветками?!
«Это не может быть реальностью. Такого не бывает» – уверял он себя, ощущая, как неприятно мокреют штаны в области голеней. Судя по щиплющей зудящей боли, ноги парня были здорово изодраны. Ему хотелось заплакать, но не получалось. Хотелось проснуться и вытолкнуть из себя воспоминания об этом кошмаре.
Глотка сокращалась в позыве рвотного рефлекса. Сжимала сухой стебель и кололась о его колючки. Но вырвать у Леона тоже не получалось. Он не понимал, почему, ведь оживший кустарник давно уже взбивал содержимое его желудка.
Тело мешком волокли к прямоугольной беспроглядно темной норе между двумя кривыми вишнями. Именно из черноты тянулись колючие щупальца, притворившиеся кустом.
Противиться Леон больше не пытался. Он надеялся, что там и есть конец кошмарного сновидения.
Когда парня затащило в нору по пояс, прямо перед лицом остановился незнакомец. Несколько секунд чувствовался внимательный взгляд силуэта, а затем он сказал до холода бесстрастно:
– Это не сон, придурок.
И грязная подошва черного ботинка отправила Леона в нору целиком. Лоб вполне по-настоящему заломило от боли.
Все вокруг обволокла тьма.
Коннор распахнул веки. Голова действительно трещала. Причем так сильно, что больно было смотреть на белый потолок. Лениво взглянув на наручные часы, парень обнаружил, что проспал до пяти вечера. Кроме того, уснул он, лежа на спине, а потому пересохло горло и язык мог запросто запасть, создав массу неприятных ощущений.