– Ты это чувствуешь? С такой точностью? – удивляется Иммануил.
– А ты разве этого не чувствуешь?
– Я знаю, что скоро умрёт человек. Мы пришли за ним.
– Но ты же хотел поговорить… наедине.
– Хотел, но сначала работа, а потом разговор.
Мы движемся вперёд. Глаза медленно привыкают к темноте. Вдалеке свет, и он приближается, двигаясь прямо на нас.
– Это поезд, – поясняет мой любимый. – А вон там человек.
– Он сейчас умрёт! – в ужасе кричу и бегу вперёд.
Я спасу тебя, глупый человек! Стоит на рельсах. Чего он там стоит? Может, он слепой. Бегу, сломя голову. Иммануил подлетает, хватает меня, и я отчётливо слышу стук тела об головной вагон поезда.
– Не меня надо спасать, а его! – истерично кричу и бью ангела что есть силы в грудь своими маленькими кулачками.
– Откуда в тебе столько силы? – держа руку на груди, шепчет он.
– Почему ты его не спас? – кричу ему прямо в лицо.
– Его время пришло, я не имел права вмешиваться.
– Теперь он стал самоубийцей. Всё из-за тебя.
Блин! Что со мной? Укоряю того, кого люблю больше жизни. Дурацкий человек. Это он виноват.
– Прости! Я люблю тебя, – пытаюсь прижаться к ангелу и пожалеть его, но он отмахивается от меня как от назойливого насекомого.
Блин! Больше так не буду. Всё. Я – сама нежность и доброта.
– Пошли! Разбудим его.
– Он не умер?
– Умер. Просто в теле прячется.
– В какой части тела? – спрашиваю, поскольку мне действительно любопытно, ведь поезд поделил бедолагу ровно на две части, разрезал и даже не остановился.
Подозреваю, что в верхней части, там, где голова. Маловероятно, что в ногах или в заднице, хотя, кто знает.
Иммануил игнорирует мой вопрос, но я не обижаюсь, сейчас сама всё увижу.
Подходим совсем близко. Офигеть! Мужик лежит целый, но рядом валяются его ноги. Как такое возможно? Запасные ноги?
– Вставай! Просыпайся!
Мужик не реагирует.
– Просыпайся! Ну же! – Иммануил дёргает человека за ногу, но никакого эффекта.
– Вставай! В школу пора! – вкрадчиво произношу я.
Иммануил повторяет мои слова, мужик моментально вскакивает, потирая глаза.
– В школу? – удивляется мой ангел. – Откуда ты знаешь, что такое школа и что это сработает?
– Я не знаю, оно само, – говорю я и даже сама удивляюсь.
Я знаю многое. Я могу разговаривать. Я знаю названия предметов, я знаю, что такое школа, хотя ни разу не бывала там. Или всё-таки бывала? На меня накатывают не мои воспоминания: на спине тяжёлый школьный рюкзак, приближение к школьному зданию, боль в животе… от нервов. Ага, значит, мне не нравилась школа. Нет, не мне, а той девчонке, чьи воспоминания я только что пережила.