Подхватив из шкатулки церемониальное ожерелье, Зана надела его поверх закрывающей шею ткани и прошла на веранду. Девушка уселась на скамью своей оранжереи, что случалось крайне редко, но сегодня был особый день, и она могла позволить себе немного вольности.
Слуги пололи грядки и поливали цветы. В этом душном замке практически всё принадлежало ей, но не так много было того, что приносило бы хоть какое-то удовольствие. К сожалению, в затхлом воздухе дворца приходилось проводить большую часть времени, работа выжимала из девушки все её силы и отнимала каждую крупицу свободного времени. Можно сказать, до совета лекаря девушка успела позабыть значение слова «свобода».
Вдохнув запах векротравника, она откинулась на спинку скамьи и широко улыбнулась. Пятнисто-оранжевые лепестки распускались необыкновенно красиво в тёплое время года и испускали дурманящий аромат, схожий со сладким персиком и кислым грейпфрутом.
Ей так не хватало этой свежести… и потому она не переставала улыбаться. Стены дворца снова показались тюрьмой, в которую её упекли на долгие годы без шанса на амнистию.
Слуга поднёс яблоко. Свежее и спелое, оно блестело на солнце от утренней росы. Кожура сочно-зелёного цвета будоражила аппетит, наполняла рот слюной. Зана с благодарностью кивнула и приступила к утренней трапезе.
Окончательно прогнав сон, девушка вернулась в комнату и посмотрела в зеркало: небольшие глаза небесного цвета казались почти прозрачными, ровные аккуратные брови, редкие веснушки обрамляли овальное лицо.
На груди покоилось ожерелье. Оно то поднималось, то опускалось в ритме дыхания, подхватывая свет свечей в затемнённой шторами комнате. Дюжины небольших драгоценных камней сияли фиолетовыми брызгами и переливались, точно волны в беспокойном море. Зана насупилась от мысли, что придётся носить эту побрякушку целый день, но не только это занимало её.
Письмо недельной давности предупреждало о личном визите Горинира – основателя Союза трёх государств, Варланты, Тикстры и Скрафии, дабы обсудить политические дела. Все прошедшие дни мысли об этом вызывали у Заны лёгкое головокружение. Она ещё раз посмотрела в зеркало и заметила, как строит страдальческую гримасу.
В комнату громко постучали:
– Зана, они вот-вот будут здесь!
От неожиданности Зана резко обернулась и едва удержалась на ногах, ухватившись за раковину и чуть не задев лбом дверной косяк. Ещё немного, и могло случиться непоправимое. Зана боялась не столько боли, сколько всеобщего внимания к своему синяку: она и так с трудом переносила мужские пытливые взгляды – сразу возникало желание кому-нибудь врезать.