У одного из мажоров очки были с огромными квадратными зеркальными стёклами в изысканной дорогой чёрной роговой оправе, а у другого, наоборот, с очень маленькими кругленькими в шикарном золотом обрамлении. Как у Лаврентия… у Павловича…
Молодые люди привычно катили за собой по два небольших чемодана с яркими наклейками на бортах. Наклейки-ярлыки громко кричали про те места, где эти чемоданы и их обладатели побывали: «Москва», «Рублёвка», «Жуковка», «Архангельское», «Якутск», «Покровск», «Владимировка», «Мохсоголлох», «Жатай», «Бердигестях», «Улан-Удэ», «Кяхта», «Тарбагатай», «Бодайбо», «Кызыл», «Грозный», «Назрань», «Нальчик», «Киев», «Шепетовка», «Париж», «Лондон», «Вашингтон», «Нью-Йорк», «Женева», «Антверпен», «Копенгаген», «Брюссель», «Осло», «Стокгольм», «Хельсинки», «Токио», «Пекин», «Пхеньян», «Ямайка», «Мадагаскар» и тому подобное… Много всего разного…
Чемоданы этих чудных высокопоставленных и великосветских мажоров катились за ними по ковру на маленьких скрипучих колёсиках с неприятными на слух звуками: ширк-ширк… скрип-скрип… вжик-вжик… хрык-хрык… крык-крык… грык-грык…
На плече у каждого то ли знатного топ-менеджера, то ли регионального (а может, и гораздо выше) депутата, то ли федерального министра, то ли ответственного помощника какого-либо весьма важного государственного персоналия, принадлежащего к высшему обществу, к элите, висело по красивому пузатому портфелю из очень хорошо выделанной африканской тёмной крокодиловой кожи.
Кожа на портфелях блестела и притягивала к себе внимание.
Кожа была великолепна, кожа играла на свету своими выступами и впадинами, на ней отчётливо были видны грозные кровавые следы от острых зубов других крокодилов, с которыми этот бедолага однажды боролся за первенство в своём регионе, за право на безусловное обладание всеми без исключения красивыми самками… за выживание, наконец.
Кто победил в том сумасшедшем поединке – неизвестно. Да это и неважно уже.
Важно то, что из той кожи, чудной и крепкой, умельцы знатные заморские пошили такой замечательный во всех смыслах портфель.
Кожа играла на свету своими чудными прелестями и своими дивными изъянами.
А как же иначе? Прелести и изъяны в любом материале есть. И в любом обществе тоже они существуют. Наше – не исключение.
Но мы немного отвлеклись.