Парень полез в боковой карман сумки, достал содержимое и опешил. Денег было намного меньше, чем он считал, их едва хватит на один день.
– Боже… Меня ограбили…
– Ты уверен?
– Да, точно! Денег намного меньше. Когда мы с тобой считали их в Майском, оставалось…
– Две тысячи…
– Да, вот. А теперь у меня девятьсот с чем-то рублей!
– Что теперь будешь делать? – спросила Дарина, коснувшись его руки. Он был готов поклясться, что почувствовал это прикосновение. Но Дарина была всего лишь его фантазия, он был в этом уверен. Что-то его воображение стало заходить далеко, ибо этот жест девушки он не хотел себе представлять. Это случилось само по себе. Галлюцинация? Она его напугала. Но пусть это будет последствием усталости. Все же, сейчас были переживания и важнее. Поэтому он пока бросил представлять себе эту девушку и сосредоточился на мыслях об исчезновении денег и покупке еды на оставшиеся средства.
«Это, наверное, Лидия Андреевна, соседка по плацкарту… Или, может быть, даже её дочка Верочка…Хотя, вполне возможно, это мог быть и Володя Гусар, и его эта беззубая пассия…Но почему они не забрали всё? Почему какую-то часть оставили?»
Марат купил пластиковую коробку с мясными булочками, небольшую бутылку минералки и двинулся по направлению к выходу. За стеклянной дверью стояли три неприятных, грязных существа (иначе их назвать язык не поворачивался). Два мужичка неопределенного на вид возраста с красными округлыми лицами – что говорило об алкоголизме – а также одна «мадам» с разбитым опухшим лицом и без зубов. Все они были вусмерть пьяные. Марат попытался их обойти, но не тут то было. Пьяная беззубая баба больным голосом вскричала:
– Парень! Делиться будешь с нами?
– Чем?…– растерянно взглянул на неё Марат
– Да мы видели паря… Пожрать купил! Пузырь купил!
– Мне нечем делиться… Пузырь я не покупал. Это минералка…
– А если мы проверим! – прохрипел второй бомж.
Марат нахмурился.
– Ну рискни!
– Если чё найдем – всё наше! – пропитым баритоном засмеялась баба Яга (так её Марат окрестил про себя).
– Слушайте, вы не на того нарвались, – совсем другим тоном заговорил парень. Это был строго угрожающий, стальной голос, который появлялся у него каждый раз перед назревающей разборкой. Это была часть его. Часть воспитания деревенскими улицами.
Привокзальные бомжи мгновенно стушевались. Они явно не ожидали такого напора от симпатичного парня.