– Святой отец, скажете пару прощальных слов?
Привалившийся к бочке духовник вопросительно посмотрел на капитана.
– В подобных случаях над телом говорю я, – пояснил сириец. – Но раз вы среди нас…
Стилиан упруго поднялся и подошел к ним. За ним подтянулись все остальные пассажиры. А также Хорив и египтянин.
Между тем негр уже полностью натянул мешок на мертвое тело – осталась видна одна только голова.
Потом он снова кивнул Русу и они вдвоем быстро развернули сходни поперек корабля, положили их рядом с телом, но ступеньками вниз. И один конец высунули за борт.
Потом негр склонился над телом, выравнивая его, а Рус отступил к Феодоре. Девушка молча сжала его руку.
– Приступайте, – произнес сириец, когда негр поднялся и отошел на шаг.
Подойдя вплотную к изголовью покойника, Стилиан нараспев коротко и быстро произнес что-то замысловатое. По-крайней мере Рус ничего не понял.
Как только духовник замолчал, сириец снова кивнул, и негр тщательно завязал мешок над головой грека. Вдвоем с египтянином они перекатили тело на сходни и молча приподняли дальний край. Мешок с грузом скользнул за борт и матросы тут же вернулись к своим занятиям – Хорив к мангалу, а египтянин – к готу, продолжать перевязки.
– Что будем делать? – тихо спросила Феодора, прижавшись к Русу – они все еще стояли у опустевших сходней. – Спать? Хочешь я тебе дам?
Юноша здоровой рукой обнял ее за плечи.
– Побудем еще немного, – также тихо ответил он, возвращаясь к теперь уже "своей" бочке и аккуратно опускаясь на палубу. – Я никак не могу отойти. Во мне все кипит.
– Вот как раз для этого и существуют женщины, – назидательно прошептала она, присаживаясь рядом. – Отдерешь меня раза три-четыре и сразу же успокоишься. Обещаю. И к тому же я сама очень хочу.
Она торжественно прижала правую руку к сердцу и совсем еще молодой юноша с легким удивлением посмотрел на еще более молоденькую девушку. И она ему весело улыбнулась в ответ.
– И, кстати, мне самой паршиво, – вдруг грустно добавила она. – Думаешь, я каждый день убиваю людей?
Юноша только собрался с ответом, как резкий шум отвлек его. Он обернулся.
Хорив с грохотом высыпал на палубу деревянные баклажки.
Феодора, приподнявшись, наполнила две кружки – валялись здесь же, на палубе. Присела. Одну протянула юноше, вопросительно глядя – Ну ты как? Рус только поморщился, беря в руки глиняную емкость – болело вообще все, и даже то, что не было ранено.