Крошка Адина замолчала, пытаясь представить этих людей. В ее воображении это были некие человеческие существа без пола и возраста, одетые в лохмотья.
«А что они едят?»
«Не знаю. Наверное, хлеб и жареную картошку.»
Во время той самой поздней прогулки Сауина разглядела за одним окном семью: мужчина и дети уже уселись за небольшой круглый стол, а хлопотавшая там женщина поставила перед ними большую сковороду с дымящимся жареным картофелем. Мужчина, по всей видимости, глава семейства, вытащил откуда-то лепешку, поделил ее на части и раздал всем сидящим за столом.
В этот момент сердцем Сауины на секунду овладела горькая детская зависть. Это тут же прошло. Будь она помладше и поглупее это чувство могло бы застрять комом в горле, вынудив ее разреветься от острого душевного дискомфорта. Обычно так происходит у маленьких детей. Сауина же просто отвернулась и ускорила шаг в сторону дома.
«Я тоже хочу жареную картошку.»
«И я.»
Сауина обняла сестренку.
«Правда хорошо, что мы здесь, а не там, в старых домиках?»
Адина, теснее прижавшись к сестре, охотно кивнула.
Эта мысль странным образом согревала их обеих и делала все вокруг не таким тревожным. Их просторная квартира не казалась теперь слишком большой и пустой для них двоих (мама была не в счет). Грустные вещи легче переносятся, когда знаешь, что где-то у кого-то все хуже.
С этих пор Сауина регулярно пересказывала сестре все увиденное в бедном квартале. С ее слов (крошка Адина в них ни капли не сомневалась) то был дивный параллельный мир, но нежелательный и даже опасный.
Депрессия Найли продолжалась еще года два. Это был долгий путь с периодами просветления и бесконечными возвратами разума во тьму, в которой он оставался глухим ко всему и всем, кто пытался его оттуда вызволить.
Сестры покойного отца находили Найле психотерапевтов и психологов. Как могли, заботились о детях, физически этим занималась домработница тетя Аня. Впрочем, девочки не доставляли никаких хлопот. Они обе были послушные, сообразительные, обеих всегда хвалили учителя и воспитатели.
Однажды зимой мама выздоровела. Это случилось незадолго до нового года, когда в школах и садах готовились к утренникам и елкам.
Обычно Найля не принимала участия в подготовке к подобным мероприятиям, но тут на нее что-то нашло, и она целый час помогала Ане с костюмами девочек – в этом году они обе были снежинками; красивые воздушные платья им купили в магазине, а вот короны надо было делать самостоятельно. Аня смастерила их из картона и успела обшить тканью, а украшать их белым блестящим бисером взялась Найля. У нее хорошо получилось: не зря она в юности отучилась на дизайнера одежды, пусть и ни дня не работала. Короны получились – загляденье. Найля выглядела пугающе счастливой и не переставала улыбаться.