Так было до тех пор, пока не появилась Адель. Да черт меня дери, если бы не эта девчонка, не было бы ничего! Как нашла она нас, как поняла, что именно мы… нужны ей? И тогда, и в доме Краусса….
Она занималась физикой. А параллельно копалась в оккультной чуши. Материалист Краусс сразу возненавидел Адель за этот ее интерес. Его грёбаная инертная туша, которая передвигалась со скоростью айсберга, постоянно подкатывалась к ней и изливала свое негодование. Адель смеялась, широко улыбаясь… так, знаете, с зубами. Потом мы подтянулись. Я был как всегда смел, как гусар и туп, как желудь. Адель это понравилось. Булочников был как всегда пискляв, как утенок, и жалок, как завалившийся под ванну обмылок. Адель это еще больше понравилось.
Так нас стало четверо. Она связывала нас какими-то, ей богу, энергетическими нитями. Смеялась, разила наповал умнейшими шутками, фантазировала о непристойном и актерничала, подводя нас, натурально, к краю безумия. Булочников иногда оговаривался и называл ее «мамой». Черт, она любила строить из себя няньку, когда жестокий Краусс в очередной раз задаст этому придурку Генриху материалистскую трепку. Я же просто-напросто запал на нее. И даже знаю, блин, когда. Был дождь. Я остался допоздна послушать ее бредни о Парацельсе и его рецепте гомункула. Пошла меня провожать, а тут полило. Зонта не было ни у меня, ни у нее. Но черт, зонт ей был явно не нужен. Потому как она скинула туфли и принялась плясать. Ах, дьявол, как она смеялась! Как звонко пела! Помню, подумал: «Вот, блин, дурочка». И тут же у меня и ёкнуло. Я любил ее. А вот Краусс….
…он ее реально боготворил.
Мы сами не поняли, как она приручила Краусса. В короткий срок его корабль пошел ко дну, он отрекся от всего, от чего можно было отречься. Автомат-Краусс, казалось, наконец нащупал у себя, сука, душу (а думалось, что нет ее у него). Влюбленный Краусс – вот же нелепое зрелище! Но Адель прониклась. Прониклась настолько, что ушла от меня.
Ага, кажется, забыл упомянуть. Уж чего я захочу, получаю всегда. И Адель была моя. Она часто говорила: «Такие парни, как ты, берут женщин варварской силой». И ведь, блин, так гладко у нас шло. Целых два года с ней прожили, и казалось, дело шло к женитьбе. Не факт, что я бы хранил ей верность (все-таки однообразие приедается), но… милостивые адские цепи, что это было за тело! Мало того, что эта рыжая бестия вплотную занималась ведьмовскими делами, так еще и одежда была ей, мать твою, не хозяйка – сколько раз бывало, что она нас домой приглашала, отпирала дверь – и шасть в комнату. Это все за тем, чтобы мы потом увидели, как она картинно сидит голышом на подоконнике и пьет виски из чайной кружки. Вона как.