– Это так важно для тебя? – этого не объяснить, но куда-то внутрь меня проникает смягчившийся взгляд, я бы сказал, что он почти ласковый, добрый и неравнодушный, и в сочетании с принятием моего прикосновения всё это напоминает мне о том, как на меня смотрели раньше. Всё было практически как сейчас… Но всё же иначе, и с тем ничто не сравнится. Со счастьем, оставшимся лишь в воспоминаниях, но за которое я по-прежнему держусь и цепляюсь. Тогда на меня из зеркала смотрел совсем другой человек. Его глаза блестели.
– Я пока ещё не готов, – и, возможно, никогда не буду… Не буду готов отпустить её. И мечты, желания и потребности. – И, пожалуйста, давай запишемся на родительские курсы. Тебе это, разумеется, не нужно, но чтобы я имел хотя бы некоторое представление, что делать, мне стоит…
– Мне рекомендовали одни с хорошими отзывами. Где-то дома у меня есть брошюра. Я найду её и обо всём договорюсь.
***
– Где ты был? Я звонила целых восемнадцать раз и в профессиональном смысле готова тебя убить. Ты что, как сквозь землю провалился?
– Нет, всего лишь выключил звук.
– А что с домашним телефоном?
– Его я просто отсоединил.
– Как удобно. Жаль, что я не могу поступить точно также, – я непроизвольно представляю, как Виктория, мой агент, даже сейчас, уже после официального окончания рабочего дня всё перекладывает и перекладывает бумаги или папки на своём столе или определяет ненужное в мусорную корзину, или делает что-нибудь ещё, что нельзя отложить до завтра. Например, задерживается на работе из-за меня, и на мгновение мне даже становится совестно, что она не со своим женихом, но, в конце концов, это было её решением, ведь уделить мне несколько минут она могла бы и дома. Я тут не причём. – Но раз уж ты соизволил перезвонить, то нам надо поговорить. О том, как бы всё это уладить. Ты ведь ненавидишь подобный шум. Может, мы…
– Нет.
– Что нет? Я же ещё ничего не сказала.
– Никаких заявлений для прессы не будет. И никаких комментариев по случаю тоже. Ты ведь это собиралась предложить?
– Дерек.
– В своё время, когда-то мы договаривались, что никто из нас двоих никогда не будет говорить о наших отношениях, отвечать на вопросы про них и распространяться на тему личной жизни, и даже теперь я не вижу ни одной уважительной причины всё это пересматривать, так что всё остаётся в силе. Я по-прежнему хочу хоть что-то контролировать.