Ну вот, сижу я и думаю, что все равно ей нет счастья, а мне хорошо здесь, так я и посижу еще. Даже нет, я просто размышлял про комнату, почему она такая. И в этот момент заходит Лобова, которой поручено за мной присмотреть. Она так меня и застала: то есть я сидел уютно в углу дивана, заложив ногу на ногу, облокотившись одной рукой на валик дивана, и размышлял. На нее сначала столбняк нашел, а потом она впала в ярость. Ее, собственно, больше всего взбесила моя поза. Если б я возился там на полу в куче какого-нибудь хлама, рычал бы трактором, она бы стерпела, ну, поругалась бы немного, и все. Но такого она стерпеть не могла. Она схватила меня за руку выше локтя и поволокла вон на улицу. Со мной никогда так не обращались, и от дикости происходящего я молчал.
По-моему, тут из кухни, куда я ее загнал, выбежала на нашу возню хозяйка и попыталась было вмешаться – ей неловко было, что ее гостя вот так, с позором, тащат вон. Но Лобова шла как танк. Она знала, чем меня пронять. Если б она стала просто ругаться, я бы ответил ей презрительным молчанием. Проникнувшись серьезностью ее боевых действий, я обиделся тоже всерьез. За себя. Я подумал, что все-таки это не справедливо. Просто она не знала, что я вообще-то хороший. Я сам не люблю наглецов. И так никогда не делаю. А сейчас сделал, ну… по другой причине. Просто так получилось. У меня были свои причины. Но все равно же я хороший. Я подумал – не то она делает. Меня как будто наказывали за чужой проступок. А Лобова все волокла меня за руку к двери, причем старалась задрать мою руку повыше, чтобы я, действительно, не шел, а волочился по полу ногами…
А когда она выволокла меня на крыльцо, я вдруг сразу увидел и был поражен тем, как ярко вызвездило небо. Крупные, мелкие, средние – всякие звезды, звездная пыль очень густо усеяли темное, безлунное небо. Так много их никогда не было. Так ярко они никогда не горели. Это было какое-то их откровение в эту ночь. Увидев все это, я так резко остановился и дернул руку, что Лобова тоже остановилась и выпустила меня. Она, наверное, к тому же просто не знала, что дальше со мной делать. А я уже не обращал на нее внимания. Я одернул рубаху, заложил руки в карманы и стал расхаживать по двору, запрокидывая голову кверху. Значит, пока я там сидел в этой комнате за плотными шторами, они здесь так высыпали, думал я. И Лобова вдруг как-то выпала из сознания, неприятность забылась, а ярко освещенная электрическим светом комната с плотными шторами и жгуче белые звезды на жгуче-темном небе соединились в моем сознании какой-то невидимой нитью. И снова все стало значительным, все стало на свои места. Звезды были очень и очень близко… Мне даже стало немного не по себе и страшновато. Я не выдержал долго этого свидания и пошел прятаться к себе домой под крышу.