Краснолицый гипертоник, то ли немец, то ли …. Нет, конечно, наш товарищ. Кто еще может надеть в поездку рубашку с тугим воротничком и галстуком.
И, наконец, ухоженная богато одетая женщина с грубоватым лицом бизнес-леди.
Остальных я не разглядел, стало неудобно. Потому, что все как один смотрели на нас с Марли. Старший китаец осклабился в улыбке. Интересно это у них получается, он улыбнулся Марли так, как будто пес был его начальником.
– Let me take wine list? – спросила меня черная уродина.
В отличие от полиглота Павла, я не знаю никакого языка. В школе изучал немецкий, все забыл и сейчас не отличу его от английского.
Наверное, она говорит что-то о моей собаке, подумал я и как можно дружелюбнее ответил:
– Его зовут Марли.
Похоже, я угадал, потому, что женщина улыбнулась. Удивительное дело, улыбка сделала эту Кваземоду прямо симпотяшкой. Жестами объяснил ей, что дальнейший диалог со мной бесполезен, а улыбкой дал понять, что одобряю перемену в ней. Она поняла, улыбнулась еще раз. Черт! Если она будет продолжать в том же духе, то скоро я сочту ее просто красавицей.
Во время полета я налегал на еду и напитки, памятуя стоимость купленного для Марли бизнес-класса, а он спокойно спал в соседнем кресле.
За моей спиной бизнес-леди и краснолицый вели деловой разговор. Говорили они по-английски, я это узнал, потому что услышал знакомое слово – «плис», его всегда говорит моя дочь, когда просит у меня денег.
Самолет прилетел вовремя, несмотря на сильный снегопад, начавшийся, как нам сказали, около двух часов назад. Никаких проблем на таможенном контроле не возникло. Пассажиры в ожидании багажа собирались у ленты транспортера. Мы с Марли тоже ждали свою дорожную сумку. У люка уже стоял брезентовый тюк.
– Видишь, как у них все тут оперативно, – похвалил я, чтобы приободрить Марли, который не любил скопления людей.
Подошла чернокожая красавица. Транспортер дрогнул, тюк в одиночестве доехал до середины ленты, когда та неожиданно резко остановилась, хлипкий металлический запор, распахнулся. Груз развалился и оказался Санта-Клаусом, точнее трупом Санта-Клауса, потому, что часть головы его была превращена в кровавое месиво. Алая шуба и белый обушок были залиты отвратительной бурой спекшейся кровью.
Поднялся страшный шум, в котором явно выделялся истошный визг бизнес-леди. Негритянка не кричала, она вздрогнула и опустилась на пол. У кого-то вдруг распахнулся красный автоматический зонт, наэлектризованная толпа шарахнулась в разные стороны