– Вот тут неточность, – перевернула я лист, – не оговорена точная дата прекращения действия договора и иные способы его расторжения.
– Поправим. – Самый молодой мужчина тут же сделал пометку в блокноте.
– И я даже сейчас готова сделать вам одолжение, – рассмеялась я, увидев написанное, – примите как жест о добрых намерениях и примирение сторон.
– Где же мы ошиблись? – Все как один резко втянули голову в плечи.
– Вы хотя бы именем моим поинтересовались, что ли, на досуге, – кинула я бесполезные бумаги на стол, – Леди Главный Редактор, конечно, мне льстит, но увы, я больше не являюсь сотрудником журнала и моё рабочее место наверняка уже занято.
– Вы издеваетесь? – На меня смотрели во все глаза.
– Вот, – достала я из сумки свою визитку, которая осталась из прошлой жизни.
– Главный реактор Царькова Екатерина Ивановна, – вслух зачитал секретарь.
– Браво! – зааплодировала я.
– Екатерина? – Повелитель словно попробовал моё имя на вкус.
– Совершенно верно, – кивнула я, – а главный редактор – это должность, на которой я работала.
– Вы умны, – сделал мне лестный комплимент тот самый старик.
– Благодарю за столь высокий отклик и признание заслуг, – почтенно склонила я голову. – Старалась
– Не то что этот оболтус, – и Владыке прилетел подзатыльник, – у вас двадцать минут на переделку договора, предоставьте его для этой леди в лучшем виде. И от меня накиньте ей пару сотен золотых. Она права, даже я не стал бы связываться с собственным внуком без такой вот бумажки за пазухой. Разрешите наконец-то представиться, прекрасное создание. Бывший Владыка, а ныне дед вот этого охламона – Старуд Щарадух.
– Приятно с вами познакомиться. – Я встала, обогнула стол и присела в импровизированном реверансе, какие были на постановочных балах осеннего праздника в нашей редакции.
– Вот посмотри, не только умна, ещё и воспитанная, – и тут дед выдал такое, что даже я покраснела до корней волос, – был бы лет на четыреста моложе и без твоей бабки, сам бы в постель эти ножки уложил.
– К сожалению, ножки против, – смогла выдавить я.
– О, ещё и цену себе знает, – ткнул в окончательно покрасневшую меня бывший Владыка.
– Дед, прекрати смущать девушку, – кашлянул Владыка, – она и так едва сдерживает смущение от столь вопиющего неуважения к своей невинной персоне.
– Какой? – теперь я уже побледнела до синевы.