И это, Лорочка, не всё. У двуногих есть ещё более кровожадные объединения – стада идейных борцов за светлое будущее. Эти убийцы и грабители называют себя революционерами. Их лозунги, речи, манифесты звали и сегодня зовут народы на борьбу за «светлое будущее», разгромив настоящее.
Французский врач-гуманист Жозеф Игнас Гильотен изобрёл для несчастных, не веривших в «светлое будущее» гильотину, которая, по его понятиям, должна была гуманнее рубить головы, чем палач. Адскую машину народ назвал гильотиной. Гуманист, наблюдая казни невинных людей, разуверился в достижении «светлого будущего» c помощью «гуманной» рубки голов. Гильотен открестился от своего изобретения и даже сменил фамилию. Антуан Луи усовершенствовал механизм, а клавишных дел мастер из Страсбурга Тобиас Шмидт, довел адскую машину до совершенства. Гильотина рубила, не спрашивая ни званий, ни фамилий и отрубила голову самому изобретателю за «инакомыслие», показав безупречность работы его изобретения, которой он, конечно, не успел оценить.
– При кровавых переворотах, Лорочка, – убеждал я кошку, – не согласные с затеей революционных мечтателей вставали на борьбу против них. У борьбы есть название – гражданская война. Несмываемый позор, незамолимый грех в природе человеков. Сын убивает отца, мать, сестёр и наоборот – только за то, что они думают не так, как он – мечтатель о светлом будущем. В стадах двуногого, фанатичного отребья время от времени появляются вожди, мессии, фюреры и т.п. с теориями очищения земной поверхности от вредных и ненужных народов и рас…
Я хотел рассказать Лоре о футбольных и многих других фанатах, но она потянулась и шмыгнула в темноту между туями… Рассказывать было некому.
«Краткость – сестра таланта», – писал Чехов. Даже кошке надоело слушать… Чехов, бесспорно, прав.
***
Всяк крестится, да не всяк молится.
(нар. пословица)
Утром не спеша ехал на работу. Чёрная кошка перебежала дорогу. Машинально перекрестился. Не суеверен, но крещусь и причём не по-старообрядчески или как-нибудь на скорую руку, а складываю пальцы так, как указано в Законе Божьем, составленном Серафимом Слободским и чаще всего у гроба на чьих-нибудь похоронах, с успокоением, что не я лежу в этом «корыте», противном моему существу. Однако мысленно представляю, что и мне не миновать подобного «корыта». При этой мысли крещусь ещё усерднее. Размышляя о бренности жизни, поехал медленнее.