Папа припарковал машину на стоянке у моего любимого кафе с мороженым.
– Мы приехали сюда, чтобы обсудить все варианты, но вместо этого теперь можем просто поесть.
Папа открыл дверь с моей стороны и обнял меня. Я начала медленно выбираться из машины, набирая сообщение подруге. Он умудрился выхватить телефон из моих рук и сунул его в карман.
– Можешь побыть с нами несколько минут? Без телефона.
– Хорошо. Но можно я уберу его к себе? Не хочу, чтобы ты опять позвонил Тейлор по «Фейстайму» из своего кармана. – Я протянула руку.
– До сих пор не понимаю, как это произошло. – Он отдал мне мой телефон, и я сунула его в карман толстовки.
– Мороженое на завтрак! Что может быть лучше? – Мама потянулась ко мне, а я подхватила ее руку и закинула себе на плечи.
Мы определились со вкусами, оставалось только подождать. Я выбрала шоколадное с орехами, папа – кофейное, а маме больше всего нравилось ванильное. Мы устроились в кабинке и принялись есть.
– И все-таки зачем мы здесь собрались? Вы не уверены в том, что приняли верное решение?
Хотя они и согласились на то, чтобы Раффиан жил с нами, у меня было ощущение, что что-то здесь не так.
Мама вытерла рот салфеткой.
– Ну, вообще-то да. Мы связались с людьми из организации по усыновлению, через которую к нам попал Гейз, и выяснили, что у Раффиана немного другое прошлое.
– Нам сказали, что его мама умерла от рака.
Я почувствовала, как глаза наполняются слезами. Для меня это особенная тема. Я ненавижу, что рак так рано забирает людей. Это одна из причин, почему я делаю то, что делаю. Такой вот способ борьбы, пусть и выражающийся лишь в мимолетном ощущении радости.
Отец потянулся через стол и накрыл мою ладонь своей.
– Мне очень жаль, милая.
Я смахнула слезы.
– Это его история. Не знаю, почему я плачу.
– Малыш, просто ты серьезно относишься к тому, что делаешь. Ты очень жизнерадостна, но я знаю, что истории этих детей задевают тебя и не выходят из головы.
– Да. Спасибо. Не только я. Мы все помогаем.
Я заметила, как мороженое стекает по тыльной стороне моей ладони.
– Мы помогаем, потому что ты не оставляешь нам выбора, – произнес папа, и это помогло разрядить обстановку.
– Точно.
Остин время от времени называл меня хулиганкой, защищающей добро. Людям лучше вести себя правильно, иначе я надеру им задницы!
На самом же деле я никому не собиралась причинять вреда, но была очень назойливой, если нужно что-то сделать для моих клиентов.