* * *
Теперь по средам на географии Маша сидит со Слоновым. У него ударение на первый слог – Слóнов, – но все новые учителя, конечно, его называют Слонóв. Хотя какой он Слонóв – скорее Страусов. Он высокий, но худой и как будто складной. В первом классе он вообще был самый маленький, мальчик-одуванчик, как его моя мама называла. С голубыми глазами и золотистыми кудрями до плеч. А год назад вдруг вырос, волосы потемнели, и постригся он коротко, я даже его не узнала в сентябре. Он нормальный, но ничего выдающегося.
И вот Маша вдруг перед английским подходит к нашей парте, но сумку почему-то не кладет. И вид у нее такой странный, думаю, наверно, хочет денег одолжить. Она у меня часто просит и всегда ужасно смущается. Но при этом все помнит и отдает с точностью маньяка, так что я не против, незачем так смущаться только. А она вдруг:
– Слушай, извини, я со Слоновым сяду сегодня? Мы договорились… ну… я ему помочь…
– Да не вопрос, – говорю, а сама не понимаю, что происходит. Маша Скворцова, мой якорь, вдруг от меня уходит! Я всегда считала, что она – мой балласт, что она на мне висит, не дает мне нормально ни с кем тусоваться, и тут оказывается, что я ей не нужна!
Я от неожиданности чуть не расплакалась. Полезла в рюкзак за сосалкой, сгребла вещи с нашей третьей парты и, сделав беззаботный вид (надеюсь, у меня получилось), пошла к Клею на первую.
– Оль, у тебя свободно?
– Да… конечно.
– Я сяду к тебе?
Она удивилась, но кивнула. И тут вошла англичанка.
– А… Маша? Вы поссорились? – не ожидала от Клея таких откровенных вопросов.
– Да что ты! У Маши, – тут я сделала гадкую ухмылку, – ну… личная жизнь. Зачем я буду ей мешать? – и я кивнула на них со Слоновым. Они сидели за второй партой у окна.
– А-а, – Оля их только сейчас, кажется, заметила.
Я сама не ожидала, что меня так заколбасит. У нас в классе почти никто не сидит с мальчишками. В началке нас, конечно, специально сажали «девочка с мальчиком». Я с Сашей Смирновым сидела и была, стыдно вспомнить, в него влюблена. Он мне даже написал как-то свой телефон на бумажке и попросил ему вечером позвонить. У меня тогда еще своего не было. Я одолжила телефон у мамы, даже велела ей выйти из комнаты, сказала, что у меня личный разговор. Мама сделала большие глаза, но вышла. В общем, я ему позвонила, мы поздоровались, помолчали, потом он сказал, что у него кот, а я сказала, что у меня нет кота. Мы опять помолчали. А потом он спросил, могу ли я ему еще попозже вечером позвонить. Я сказала, что попробую, потому что это мамин телефон, а не мой, но позвонить так и не получилось. На этом наше телефонное общение завершилось, хотя в школе мы с ним нормально общались. А в пятом классе он ушел в спортшколу.