Отходит день под гул колоколов,
15Мычанье стада в вязкой тишине,
И пахарь, тяжкой поступью, готов
Весь мир оставить сумраку и мне.
Смеркается. Окрестный вид тусклей;
Во всём разлит торжественный покой;
Лишь кружит нудный жук среди полей,
Дремотно звякает отара за рекой.
Из башни, скрытой мантией плюща,
Совы угрюмой жалобы слышны
На тех, кто, неизвестно что ища
В ее владеньях, ждет восход луны.
Вон там, где вяз морщинистый укрыл
То, что земля навеки приняла,
Там, вспучив дерн над каждой из могил,
Спят патриархи здешнего села.
Ни утром благовонный ветерок,
Ни ласточек базар из-под стропил,
Ни петуха пронзительный рожок
Не смогут их поднять из тех могил.
Им не присесть у жарких очагов
Под хлопотанье жен по вечерам;
Не встретит детский визг приход отцов,
Завидные объятья, лепет, гам.
Как часто их серпам сдавалась рожь,
Плуг бороздил упорные поля,
Их топоры лесам внушали дрожь,
Упряжка мчалась, весело пыля!
Пускай смешны Тщеславным тяжкий труд,
Уют семейный, весь невзрачный рок;
Пускай надменно Знатные прочтут
Историю нужды из пары строк.
Старинный род и царственный венец,
Всё: красоту, богатство и почет —
Неотвратимо ждет один конец:
И славный путь в могилу лишь ведет.
Вы, Гордецы, не ставьте им в вину,
Что Память им Гробниц не возвела
Там, где взрывает нефа
16 тишину
Колоколов под сводами хвала.
Чтó, пышность урн и пурпур на гробах
Вернут назад прочь отлетевший дух?
Чтó, Чести зов поднимет мирный прах
Иль тронет Лесть бесстрастной Смерти слух?
Возможно, здесь, в забытом уголке,
Небесный пламень в сердце отпылал;
А мог бы скипетр быть зажат в руке
И лира, о которой мир не знал.
Но свиток Знаний, временем полня́сь,
Своих богатств им так и не раскрыл;
Их благородный пыл в Нужде угас,
Их дух блаженный скован Ею был.
Несметно самых чистых жемчугов
Пучины океанские таят;
Несчетные цветы глухих лугов
Лишь ветру расточают аромат.
Здесь местный Гемпден
17, кто бесстрашно встал
В защиту тех, кого тиран давил,
Здесь Мильтон спит, что славы не сыскал,
И Кромвель, не запачканный в крови.