Постановщик боёв чётко разработал схему передвижения массовки по лестницам. Пол сцены или по театральному – планшет, застелили матами с тем, чтобы падающий в результате поединка не повредился и вновь, забежав на трапы, мог вступить в сцены боя.
Все участники массовых сцен были одеты в настоящую красноармейскую и немецкую форму тех лет. Она досталась театру в наследство от киностудии, что располагалась в этом здании в годы войны. Оружие, конечно без боевой части, тоже было подлинное. Но хитом стал выдаваемый из военкомата под расписку на каждый спектакль настоящий ручной пулемёт. Подобная атрибутика, конечно, добавляла убедительности происходящему на сцене.
Служил на то время в театре артист Володя А. Парень был видный. Породистой фактуры, зычным голосом, мужественной физиономией. Свои достоинства он знал и любил предъявлять их публике при всяком удобном случае. Каждый выход на сцену он начинал с того, что, выйдя на середину на несколько мгновений замирал в позе былинного героя. Прозвище в театре у него было “Монумент".
Когда пулемёт доставили в театр, он достался “Монументу”. Тот сразу придумал себе мизансцену на переднем плане с чисткой, клацаньем затвора, прицеливанием в воображаемого врага и проч. и проч. Юных зрителей вид настоящего пулемёта, да ещё в руках такого статного бойца приводил в восторг. Чего не скажешь обо мне, режиссёре.
“Монумент” приковывал внимание публики к себе, что называется “снимал сцену”. Зритель отвлекался от основного действия. Мои попытки задвинуть “Монумент” на второй план периодически проваливались. Чуть недосмотрю, “Монумент” перед публикой разыгрывает этюд с пулемётом.
На одном спектакле заболел артист массовки, исполнявший роль немецкого солдата. Заменить его предстояло мне. Дело обычное. Режиссёру часто приходится заменять заболевшего артиста. Он знает спектакль, мизансцены, да и текст роли у него на слуху. Так что мне и карты в руки.
Сложность была в том, что партитура боёв не позволяла никаких отсебятин. Один эпизод быстро переходил в другой. Артисты бегали туда-сюда по трапам, падали с них “убитыми”. Уползали в темноте за кулисы и изменив какую-либо деталь в костюме или поменяв тип оружия, снова "вступали в бой", карабкаясь на трапы. Любое отступление от рисунка роли могло привести к неразберихе в работе массовки.