Спина «взвыла», когда я повернулась, чтобы положить телефон на столик.
– Ты расскажешь, в чем дело? – спросил Кирьянов.
– Говорю же – пока не знаю. – Я старательно завозила коркой хлеба по тарелке, собирая желток. – Сестра погибшей не считает смерть сестры самоубийством. Вот и все. Детали узнаю завтра.
– Ладно, – Кирьянов поднялся и забрал тарелки, – я в это вмешиваться не собираюсь. Да и не смог бы в любом случае. Говорю же, дело ведется в другом районе. Но советую не идти на поводу у родственников. Нет там состава преступления.
Он вышел из комнаты, и секунду спустя я услышала, как на кухне открылся кран. Вода с шипением ударила в раковину, зазвенели вилки. Через пару минут Кирьянов опять появился на пороге комнаты и поставил передо мной чашку кофе.
– Сварил, как мог.
– Спасибо. Наверное, Кирьянов в переводе с латыни значит «Спаситель». А еще говорят, мужчины – бесполезные существа. Врут же!
– Я сейчас обижусь и врежу тебе поварешкой по спине.
– Прости.
– Посуду я помыл. Продукты купил. Скажи «спасибо», как хорошая девочка, и я пойду.
– Спасибо. Не слушай меня, я же язва, ты знаешь.
– Знаю. Иванова на латыни означает «плюющая в душу». Все, пока.
Владимир Сергеевич вышел в коридор и снял с вешалки свою куртку.
– Кирь!
– Ась?
– У меня нет поварешки!
– И почему я не удивлен?
Хлопнула входная дверь.
Я повернулась взять чашку со столика, и позвоночник опять прострелило резкой болью.
– Ой…
* * *
У Саши были птичьи глаза – маленькие, блестящие, бегающие. Словно она в любой момент была готова улететь от любой замеченной близко кошки. Девушка была худая, стройная и очень холеная. Пока она снимала свое пальто в моей прихожей, я успела разглядеть брендовые вещи, подобранные с большим вкусом, а также аксессуары и украшения: неброские, но, безусловно, дорогие. Правда, мне показалось, что все это не ее выбор, а заслуга нанятого стилиста. Очень уж неловко получалось у Саши носить всю эту красоту. У меня даже мелькнула мысль, что она предпочла бы что-то менее стильное и заметное.
Я пригласила ее в мою комнату, и она впорхнула в нее, обвиваемая шлейфом легких цветочных духов. Мы сели у окна, к которому как раз для таких случаев был придвинут столик для гостей. Охая, я опустилась в одно из кресел. Саша, испуганно придерживая сумочку, села во второе.