– Они обслуживают некоторые части часового механизма…
– Невелика хитрость! Тут бы и я справилась.
– Ну… сказать по правде, мы сами задаём себе этот вопрос.
– Воображаю! И наверняка у вас есть на него двенадцать разных ответов.
– Есть устойчивое мнение, что они шпионят за нами по указке мирских властей.
– И поэтому вы их не любите.
– Да.
– А почему вы думаете, что они за вами шпионят?
– Из-за воко. Это актал, когда фраа или сууру вызывают из матика, чтобы сделать что-то праксическое для бонз. Больше мы их не видим.
– Они просто исчезают?
– Мы поём некий анафем – песнь прощания и скорби, – потом смотрим, как этот человек выходит из собора и садится на лошадь или в геликоптер. Да, «исчезают» – правильное слово.
– И при чём здесь ита?
– Скажем, мирской власти нужно победить какую-нибудь болезнь. Откуда известно, какой инак в каком конценте этой болезнью занимается?
Корд обдумывала мои слова, пока мы поднимались по винтовой лестнице на пинакль. Каждая ступенька представляла собой каменную плиту, выступающую из стены: смелая конструкция, требующая определённой смелости от того, кто по ней взбирается, потому что перил не было.
– Выходит, властям это очень выгодно, – заметила Корд. – А вы не думаете, что страшилки про Ужасные события и про инкантеров – просто палка, которую власти держат наготове, чтобы вы их слушались?
– Это допущение светительницы Патагар. Оно восходит к двадцать девятому веку, – сказал я.
Корд фыркнула.
– Ладно, рассказывай. Что сталось со светительницей Патагар?
– Ничего особенного. Она жила себе и жила, потом основала свой орден. Его капитулы и сейчас где-то есть.
– С тобой невозможно говорить. Всякая идея, которую способны измыслить мои слабенькие мозги, оказывается затасканным утверждением какого-нибудь великого светителя, жившего две тысячи лет назад.
– Я не хочу умничать, но вообще-то это утверждение светительницы Лоры и восходит к шестнадцатому веку.
Она засмеялась.
– Правда?
– Правда.
– Буквально две тысячи лет назад какая-то светительница высказала мысль…
– Что все мысли, какие может выдумать человеческий ум, уже выдуманы. Это очень важная мысль.
– Погоди, а разве мысль светительницы Лоры не была новой?
– Согласно ортодоксальным палеолоритам это была Последняя мысль.
– А. Ладно, тогда я должна спросить…
– Что мы все делаем здесь все эти две тысячи сто лет?