"Чай, кофе, хлеб с сыром или булочки?" – спросила она, широко улыбаясь и демонстрируя все свои белые зубы и ямочки на щеках. И звонко рассмеялась, когда мы заказали всё перечисленное.
Итак, мы сели за нашу первую русскую трапезу, и я упивалась кислым чёрным хлебом, тогда как Вик при его виде скорчил гримасу и выбрал булочки.
"Скажу, что они хороши – эти как-там-их-называют", – констатировал он, похоже, сильно удивлённый тем, что они оказались таковыми.
Я гордо кивнула, будто сама их и испекла, заметив, что, бесспорно, русские булочки всегда были вкусными и, более того, знаменитыми.
Мы неторопливо поели, проведя в ресторане более получаса, но когда наконец вышли, то обнаружили, что таможенники и леди из Нью-Йорка всё так же заняты своим делом – сортировкой одежды и спором. Поэтому мы стали ходить взад-вперёд по платформе, и мне всё казалось, что русский воздух чем-то явно отличается от любого другого – более чистый, живительный и волнующий, – и, что удивительно, Вик со мной согласился.
"Я полагаю, дело в воображении, – сказал он, – хотя пахнет довольно забавно. Как ты думаешь, что это?"
"Чёрный хлеб, дым и кожа", – быстро ответила я и почувствовала себя слегка уязвлённой, когда он туманно добавил: "Да, и ещё кое-что".
Затем мы вернулись в наш вагон и прождали там ещё полчаса, пока наконец не явилась нью-йоркская дама, до сих пор пыхтевшая и в шляпке набекрень, а позади неё носильщик волок всего один чемодан, в котором, очевидно, уместилось всё, что осталось от удивительного ассортимента товаров и движимого имущества.
Дважды скорбно прозвенел огромный станционный колокол, и через пару минут мы снова тронулись в путь, направившись в сторону Ленинграда. В течение всего того дня, когда не дремали и не ели хлеб с колбасками, прихваченными из Берлина, мы смотрели в окно на бескрайние болота, покрытые тонким слоем снега. Позже начались леса, сказочные по своей красоте, поскольку деревья были покрыты инеем и на ветвях висели сосульки.
"Это прекрасно!" – восторженно произнёс Вик, и молча, но всем сердцем я с ним согласилась.
В соседнем с нами купе ехал высокий худощавый молодой человек с невероятно светлыми волосами и бледно-голубыми глазами, который время от времени выходил в коридор и, как нам казалось, украдкой и с подозрением поглядывал по сторонам.