– Нет.
– Тогда заказывайте пиво и слушайте.
Пéтрович сделал знак бармену и сел за столик.
– Итак, – начал рассказ Шнайдер, – мы заходим с Георгом в лавку к зеленщику, он меня представляет, все честь по чести, друг дома, следователь в отставке, и кумушки сразу набрасываются на меня с расспросами, как идет расследование убийства? Я, чтобы их еще больше раззадорить, спрашиваю, почему они так настойчиво наседают на меня? И тут одна из них говорит: «Потому, что прошлое убийство вы не раскрыли.» Тут уже я недоуменно спрашиваю: «Какое прошлое убийство?». «Герра Кауница старшего», – отвечает она. Я задаю вопрос: «А это было убийство?» «Конечно, – отвечает она, – я сама той ночью слышала из их дома два выстрела. Мои окна как раз напротив.» Я отшучиваюсь, а сам делаю знак Георгу, что нам надо идти звонить. Мы покупаем овощи, раскланиваемся, обещаем держать их в курсе и уходим. Но тут я оборачиваюсь и вижу, что та любопытная старушка семенит за нами. Мы останавливаемся. Она подходит к нам и говорит: «Господин следователь, я могу поделиться еще кое-чем. Я думаю, что герра Кауница убил его старший сын, а полиция решила замять это дело.» «Почему вы так думаете?» – спрашиваю я. И тут она меня буквально огорошила: «Потому, что герр Кауниц был любовником своей невестки. Вот старший сын узнал об этом и убил своего отца.» «А с чего вы взяли, что свекр был любовником своей невестки?» И она мне рассказывает: «Старший сын был аферистом и часто пропадал в разъездах. И вот, когда его не было дома, его жена приходила в спальню к своему свекру.» «Вы это видели?» – спрашиваю я. «Нет, но это было понятно. Окна спальни герра Кауница как раз выходят на мои. И по утрам я видела, как он, раскрыв окно, делает зарядку. А днем из дома часто выходили их дворецкий и няня с малышом, внуком герра Кауница. Дворецкий шел за покупками, а няня выгуливала мальчика. И, как только они выходили из дома, герр Кауниц закрывал гардины в своей спальне. Среди бела дня. Неужели непонятно, для чего?» Мы с Георгом возвращаемся к нему домой, я звоню Владу, все рассказываю и прошу пробить по архивам историю с Кауницем старшим. Вот сейчас он приедет и расскажет ее нам.
– Шнайдер, – сделав глоток пива, сказал Пéтрович, – а вы знаете, что кумушка Георга действительно могла быть права. Насчет этой любовной связи. Я утром узнал, что Кауниц старший не только оплачивал лечение внука, у того очень тяжелая хроническая болезнь, но и завещал своей невестке некоторую сумму, опять-таки предназначенную для лечения. И любовная связь объясняет такую благотворительность.