– Он сейчас там, – сказала Ева и решительно затушила окурок. – Пойдем! Поговорим с ним.
Я не был в восторге от этой идеи, но последовал за Евой. Виктора мы и вправду нашли в игровой. Он в полном одиночестве сидел над очередной партией и никак на наше появление не отреагировал. Ева поставила два стула, и мы присели.
– Скажи, Виктор, как ты это делаешь?
Он продолжал сосредоточенно глядеть на доску, где остатки белых фигур – я с первого взгляда понял весь расклад – гоняли черного короля вокруг черной же пешки, а та пыталась пройти поле и обернуться ферзем.
– Виктор, я знаю, что ты слышишь нас и понимаешь. Просто ответь, как ты это проделываешь. Нам все известно. Скрывать не надо.
Он дернул щекой, точно отогнал досаждающую муху. На лбу его быстро, как волдыри, взбухли крупные капли пота.
Я тронул Еву за руку и тихо сказал:
– Нам лучше не беспокоить его, если не хотим проблем.
Она отдернула руку и с презрением глянула на меня.
– Что значат проблемы, когда тут настоящие чудеса открываются? А если мы узнаем, как это делается, – представляешь, что тогда?! Удивительные перспективы!
– Какие, например?
– Удивительные! Будем послания в прошлое отправлять, предметы перемещать. Может быть, и в будущее есть способ попадать. Мы же всего не знаем.
Неожиданно Ева протянула руку и с силой ущипнула Виктора за кожу на запястье. Он вздрогнул и еще пристальнее уставился на шахматную доску.
– Ева, что ты делаешь? – прошептал я. – Его нельзя тревожить. Бреус нас накажет.
– Плевать мне на Бреуса. И на тебя плевать, если у тебя и грамма любопытства нет.
Она снова ущипнула Виктора и на этот раз сжимала кожу долго и сильно – так что пальцы ее побелели от усилия. Он терпел, затем высвободил руку и спрятал ее под столом.
– Говори! – зашипела на него Ева. – Все равно тебя растормошу. Как ты это делаешь? Скажи, и я отстану!
В его горле зародился утробный звук, который стал нарастать.
– Хотя бы покажи нам! – напирала Ева. – Сделай это сейчас, чтоб мы видели! Давай, перемести что-нибудь, и мы уйдем. Пешку вот эту перемести.
Утробный звук из горла Виктора пробивался наружу. Я понял, что скоро раздастся крик, а дальше… ничего хорошего дальше не будет.
– Ева, хватит! – Я поднялся. – Так мы ничего не добьемся. Пойдем, обмозгуем все.
Она нехотя встала со стула.
– Да, ты прав. Придумаем, что делать.