А ещё... Ещё меня очень печалила его жестокость. Жёсткость, с которой он мог так легко расправиться с мирами, другими людьми. Это вызывало во мне сомнения в его искренности. Знает ли он, что это такое любить других? И если знает, то в чём проявляется его любовь на самом деле?
Теперь, когда всё успокоилось и опасность миновала, желание узнать о таинственной Минерве напомнило о себе. Точно ли Фациес видит меня рядом с собой, Евгению, а не ту, которую когда-то любил? Но помня своё обещание доверять ему, решила попробовать поговорить с ним, в надежде, что он мне всё расскажет.
— Еня, твоя задумчивость... Ты скрываешь от меня что-то важное? Лучше расскажи, что тебя беспокоит, иначе я растерзаю тебя на этом же столе, — услышала я слегка хриплый голос Кауса и вздрогнула, едва не выронив ложку из рук.
Повернулась, чтобы наткнуться на озорные искорки в его глазах. Опять незаметно приблизился. Он так смотрел на мои губы, с таким желанием, что я вспыхнула от смущения, неожиданно осознав его последние слова. Растерзать меня? На столе? А если Лайн зайдёт?
— Ммм... Ты не будешь злиться?
— Почему я должен злиться? Ведь я даже не знаю о чём ты думаешь...
— Расскажи мне о Минерве, — тихо попросила его в надежде на понимание.
Ласковый, но серьёзный взгляд сапфира подсказал, как он отнёсся к моей просьбе. Каус быстро подхватил меня на руки и переместился на качели, находившиеся среди пальм с видом на безбрежную синеву моря. Он усадил меня к себе на колени, обхватив обеими руками и ненадолго задумался.
— Ты и правда сильно похожа на неё. Но лишь внешностью. Характеры у вас разные и твой мне нравится гораздо больше, — начал рассказывать он. — Минерва была обычной женщиной. Жила в Древней Греции, здесь, в измерении Солнца, — я видела как Каус словно погрузился в прошлое. — Тогда ваша цивилизация была очень юной. Когда я сбежал с Альфераца сюда, то встретил её. Увлёкся. Но это не продлилось долго.
— Что с ней случилось?
— Её закололи кинжалом.
— Кто?
— Убийцу подослали.
— Ты знаешь кто это сделал? — я смотрела на Кауса и видела, как темнеют его глаза. Сейчас я понимала, что ему неприятно, горько и больно это вспоминать.
— Знаю. И ты его знаешь.
Догадка тут же пришла сама.
— Это сделал Рас Фард? — я спросила, заметив, как пополз у мужчины уголок губы вверх в саркастичной усмешке.