– Мама! – в восторге прибежала Леля в тот вечер домой. – Мы с мальчишками видели сегодня бабушку, которая знаешь, как говорит? Эээээ, мээээ, ай-яй-яй! Яяяяй! Мы бегали за ней и смеялись! У нас животы от смеха заболели!
Она вовсю жестикулировала, завывала, изображая немую, и громко и весело смеялась. Мама пришла в ужас:
– Да ты что? Она же больная! А если бы ты не могла говорить? Все бы понимала, а сказать не могла? А дети бы бегали за тобой, дразнили и смеялись, а ты бы ничего не могла поделать?! Бедная бабушка! Таким, как она, наоборот, помогать надо, а не смеяться над ними. Она и так говорить не может, так еще злые дети над нею потешаются. Никогда, доченька, никогда не обижай таких, как она. Наоборот, помогай им.
Леля помнила, как после маминых слов ей стало ужасно стыдно. Всю ночь потом она ворочалась с боку на бок, вспоминала несчастную бабушку и не понимала, как она могла так издеваться над ней. Ни с одним животным она бы так не поступила. Никогда. Кошечки-собачки, жучки и червячки – эти создания казались ей такими уязвимыми, всех она хотела забрать домой, защитить, обогреть. А почему-то бабушкиных страданий не увидела, не поняла, и если бы мама ей ничего не сказала, то она бы уснула сегодня в хорошем настроении, вспоминая, как весело повеселилась с друзьями. Какой кошмар! Она вспомнила только-только открывшего глазки котенка, прячущегося под деревянным столом у них во дворе. Он был совсем крошечный, хвостик, словно щеточка, торчал вверх, а Леля, как увидела его, почувствовала сильнейшее умиление. Такой хорошенький! Она не расставалась с ним на улице, выпросила у мамы молочной кашки для него, а когда стемнело, и мама позвала ее домой, она потащила котенка с собой в коммуналку.
– Нет-нет! – запротестовал мама, увидев пушистый комочек в руках у дочки. – Мы не можем взять его! Он будет кругом какать и писать, а соседки наши будут ругаться!
Леля испугалась, услышав о соседках. Она очень боялась этих двух громогласных, вечно чем-то недовольных теток, занимающих две комнаты их трехкомнатной коммуналки. Мама по сравнению с этими бабами была маленькой, худенькой и тихой, а те, как заорут – в ушах звенит.
– Тогда дай ему какой-нибудь еды хотя бы и еще тряпочку какую-нибудь, а то вдруг он замерзнет, – грустным голосом попросила Леля. А потом она отнесла котенка на улицу, покормила его, постелила ему тряпочку под столом и пошла домой. Но котенок не отпускал ее, он бежал за ней, жалобно мяукал, и Леля не знала, что ей делать. Вся в слезах, совершенно расстроенная она вернулась домой.