– Спускайся, поешь. Ты же так и не вышла из комнаты на ужин, – чуть смягчаясь, говорит.
А я снова обнимаю. И сейчас так хорошо становится, спокойно.
Что я в самом деле раскисла? Мой парень просто мне изменил, предпочел не ждать меня, а найти себе другую.
Это жизнь. Никто не умер, все живы.
Сейчас закончатся каникулы, начнется второй семестр в Академии. Все вернется в прежнее русло. Но с некоторыми изменениями.
Отныне я свободная девушка.
Мама уже уложила девчонок и разогревает мне ужин. Коротко улыбается, руками держится за край столешницы, словно сильно утомилась. Папа замечает все, обнимает ее со спины и тихо просит присесть.
Такие они классные сейчас. Домашние, уютные. Любят друг друга. Я хочу, чтобы у меня тоже был мужчина, который вот так вот бережно будет ко мне относиться. Чтобы любил меня сильно-сильно, до потери пульса.
Накидываюсь на еду, будто век не ела. Оказывается, когда страдаешь, забываешь вовремя поесть. Я же первый раз с этим столкнулась.
– Вкусно? – мама бросает взгляд на тарелку с макаронами и курицей, бледнеет на глазах. Или зеленеет.
– Очень, – отвечаю с набитым ртом. Мама рот зажимает.
Зависаю на мгновение с непрожеванным филе во рту, рот открываю.
Да ну на фиг?
– Ты… ты беременна?
Курица застревает где-то в горле. Уставилась на своих родителей. То на одного смотрю, то на другого. На кухне тишина.
– Говорят, сейчас многодетным какие-то скидки полагаются. Ты же уже вымахала! – отдупляется папа. Но его вообще сложно смутить.
– Ну вы даете. У вас же есть я, сестра моя, еще сестра…
Смешно, ей-богу.
– Ты не рада? – мама спрашивает настороженно.
Курица все-таки падает в желудок, я растягиваю губы в улыбке. Ну как потом рассказывать о своих переживаниях, когда у них вон что намечается? Им сейчас так хорошо, что портить им настроение…
Справлюсь.
– Рада, конечно, рада, мамуль.
В комнату возвращаюсь в каком-то странном состоянии. Дома все хорошо, вот, скоро нас станет еще больше, но на душе серо и тоскливо. Как ноябрь, который я терпеть не могу.
Включаю телефон, и на меня сыплются пропущенные сообщения и звонки. Обсыпает с ног до головы как конфеты из пиньяты. Сладости люблю, а вот то, что творится сейчас с моим телефоном нет.
Саня, Ваня, снова Шурка, пять раз Ваня – не унимается никак, – Костя… Один раз звонил.
Мы с ним последнее время редко общаемся, если наше “привет” и “как дела” можно назвать общением. Еще два года назад мы были ближе. Пили воду из одной бутылки, покупали упаковку жвачки на двоих, обсуждали российский кинематограф.