Но мой призыв Высшими силами был понят своеобразно. Меня избавили от мучительных раздумий, потому что открылась камера и крепкий усатый гвардеец грубо скомандовал:
– По одной! На выход, шлюхи!
Я кинула беспомощный взгляд на Кайру. Она больше знала обо всем, что происходит, и поэтому промолчала. Хотя я видела, как сжались ее кулаки и яростно сверкнули глаза.
Вцепившись в руку своей подруги, я прошептала:
– Кайра, мне страшно! Не бросай меня!
– Не бойся! – резко ответила она и потащила за собой на выход.
Подгоняемые окриками служителей этой передержки, наша напряженная цепочка, пройдя несколько мрачных коридоров, оказалась в довольно большом зале. В другое время здесь наверняка устраивают какие-нибудь судилища или совещания. Холодные каменные стены соединялись высоко вверху сводчатым потолком. Узкие длинные витражные окна плохо пропускали свет, поэтому в помещении царил бы полумрак, если бы не канделябры с зажженными свечами. У стены, которая находилась напротив входа на роскошном кресле восседал тот самый камеран, от которого зависела и моя судьба, и судьбы остальных моих сокармерниц.
Слева от него располагался «зрительный зал» – ряд стульев, на которых сидели мужчины без всякого намека на благородное происхождение. Я поняла, что это торговцы живым товаром. Сидят, потирают потные ручки в надежде по дешевке приобрести невольницу.
Нас загнали за ширму справа. Там распоряжался помощник камерана. Окинув беглым взглядом растерянных женщин, он ткнул жирным пальцем в Кайру и красотку, отдавшую мне плащ.
– Ты и ты, раздевайтесь! – приказал он, и по забегавшим масляным глазкам было понятно, что он упивается своей властью. – Живей, а то позову палача, так он знатно подпортит ваши прекрасные шкурки.
– Я гладиатор! Так что засунь свои угрозы себе…, – Кайра не договорила, но подарила плюгавенькому мужичонке весьма красноречивый взгляд. – И эта со мной. Она лекарь!
Кайра кивнула в мою сторону.
– Так нельзя! – он было рыпнулся качать свои права, но Кайра его тут же осадила.
– Или я буду обычной рабыней. Обычной! – грозно повторила она. – Убирать, стирать, посуду мыть. Но если ко мне кто вздумает лапу протянуть – шею сверну!
По тому, как мужичонка вытаращил глаза, было понятно, какой редкой птицей оказалась Кайра. Я очень надеялась, что меня просто отдадут к ней в нагрузку. Мужичонка шмыгнул за ширму.