Тогда поняв желание девушки, я решил продолжить игру. Изучая текст, едва коснулся оголенной ноги тыльной стороной кисти и совсем не намеревался ее убирать. Лола встрепенулась, и сама раздвинула ноги, совсем немного, но этого хватило, чтобы я заметил. Перелистав страницы с занятым видом, ладонь я положил прямо на бедро девушки. Последовал неровный, громкий вдох из ее уст. Реакция вызвала эрекцию. Продолжая вести руку вверх, касаясь пальцами внутренней стороны бедра, я думал, что застал девушку врасплох, но оказалось наоборот. На ней уже не было трусиков.
Нежная плоть истекающая соками желания откликалась на мои прикосновения. Обескураженный смотрел в ее лицо, позабыв об игре. Она не отрывала глаз от меня, излучая наслаждение вперемежку с настороженностью. Не заставляя больше девушку ждать, я впился поцелуем в ее губы.
***
В дверях спальни сталкиваюсь с журналисткой. Неблагодарное создание, решила сбежать. Она переминается с ноги на ногу и что-то твердит невнятное.
– Нога уже не болит. Мне лучше уйти, – вот же хитрая. Нога у нее не болит. Хочет, чтобы заболела задница?
– Ванная в твоем распоряжении. Из дома все равно не выйти. И возвращайся в спальню. Я все равно больше не трону тебя, пока сама не захочешь, – благородство или отчаяние ведут меня в комнату. Слышу, как журналистка медлит, но покорно заходит в ванную, закрывая за собой дверь.
Ложусь на край кровати к дальней стене. В конце нее панорамные окна в пол, которые прикрывают прозрачные занавески. По краям от окон шторы. В темноте сложно различить цвет. Мне кажется, они темно-зеленые.
Журналистка завоевывает все мысли. Она кажется необыкновенно властной и одновременно нуждающейся в защите. Ротик постоянно выдает лишнюю информацию, но манеры остаются на высоте. Сейчас все зависит от нее. Как продолжится эта ночь; в попытках побега из дома или в наслаждении и страсти.
***
Размышления уносят в бездну сна. Тело расслабляется и поддается чарам. Мне снится девушка, привязанная к деревянной кровати ремнем. Я сижу в мягком кресле и любуюсь на ее тело, совсем без одежды. Так, она нравится мне гораздо больше. Оголенная грудь, соски́ колом и нога на ногу, прикрывает изо всех сил желанное место. Хочется, чтобы она раскрылась передо мной и перестала стесняться, но ее стеснение направлено вовсе не в мою сторону. Проследив взгляд, я вижу стоя́щую в дверях Лолиту. На ней знакомые серебряные туфли, и длинное черное платье. Зачем она надела вещи журналистки?