С этими воспоминаниями она вытерла слёзы и прижалась губами к лицу папы на фотографии. «Как мне тебя не хватает, любимый папочка! Как же мне тебя не хватает!». Затем она перевернула фото и увидела несколько уже прилично выцветших цифр. «Папин номер телефона» – проговорила она про себя. Она внимательно всмотрелась в них. «У него всегда был красивый почерк!» – вспомнила она. Она снова перевернула фотокарточку, посмотрела на него и проговорила: «Не только почерк, пап, ты сам был красивый! Красиво поступал! Красиво любил! И так неожиданно и страшно ушёл! Что есть силы она зажмурила глаза и её ресницы пропитались слезами. Она вставила фотографию снова в бумажник, и, сделав несколько глубоких вдохов, сказала себе: «Ну всё, Патрисия, довольно! Как бы то ни было, жизнь продолжается, и она прекрасна! Более того, совсем скоро ты уже будешь со Стивом!». Это были элементы аутотренинга, которые она по настоянию Стива регулярно практиковала, в зависимости от различных жизненных ситуаций. Затем она достала из сумочки салфетки, таблетку аспирина, массажную расчёску, зеркальце и помаду, чтобы хоть немного привести себя в порядок. Посмотрев на своё отражение, она пришла в ужас. Её глаза отекли от слёз, на лице читалась смертельная усталость, во рту царил запах алкоголя, а в районе висков и затылка немного болела голова. Она прикоснулась подушечками двух пальцев обеих рук к вискам и почувствовав, как пульсируют вены, сделала несколько круговых массирующих движений. Тщательно протерев лицо, она причесала свои густые волосы, собрав их в хвостик на затылке. После этого она подкрасила пышные губы, запила водой таблетку аспирина и, закинув в рот жвачку, ещё раз взглянула на себя в зеркальце. «Ну вот, уже немного получше! Сейчас ещё только голова пройдёт и будет совсем хорошо» – успокаивая себя подумала она. Но оставалась ещё одна вещь, которая никак не давала ей покоя: она не нашла в себе сил признаться Ольге в том, кто же на самом деле был на фото в её бумажнике. И хотя Патрисия не совсем ясно помнила то, о чём они с Ольгой говорили ночью незадолго до того, как она отключилась, не помнила точно, в какой момент это произошло и сколько на часах было времени, в одном она могла быть уверена – про то, что на фотографии рядом с мужем Ольги был её отец она сказать не могла. И она не могла объяснить себе то, почему не призналась ей в этом сразу. Сердце подсказывало ей, что нужно сделать это, но душа металась и не знала, стоит ли делать это именно сейчас. Патрисия понимала, что с очередным свежим рубцом на сердце она только что пережила эту нелёгкую в своей жизни новость, но в этот миг её душа решила не спешить и не входить в сердце вновь, чтобы опять не бередить его. Чтобы не заставлять их вновь зарыдать друг другу в унисон. «Потом расскажу» – сказала себе Патрисия, убирая свои принадлежности обратно в сумочку. Как раз в это время Ольга подходила к их столику. В руках её были два стакана апельсинового сока.