А Ангелина сидела на высоком тутовом дереве, так называли на юге шелковицу. Ягода уже поспела и была очень вкусная и сочная. Темный сок бежал грязными ручейками по лицу, по рукам девочки.
– Да, увидит такое бабушка, обязательно накажет. Да еще и родителем расскажет. – Ангелина старалась об этом не думать. Но бабушка ее нашла. Вышла на нужное дерево своим внутренним чутьем.
А как увидела, так сердце захолонулось. А как навернется ее внучка с этого высоченного дерева?!
– Господи Боже мой, чумазая вся. Ну в кого ты такая, а? Почему не сидится тебе и не играется в куклы как другим девочкам? Слезай, уж, пожалуйста, слезай. Вон высота какая. Слезай, слезай потихоньку… – бабушка вдруг поняла, что ругать сейчас не надо, а то, испугавшись, девочка упадет с этой высоты, и все…
– Нет, не слезу, – насупилась Ангелина, – ты меня будешь ругать и наказывать. Ни за что не слезу. Так и останусь тут жить.
– Слезай, милая, потихоньку. Не буду я тебя наказывать, и родителям не скажу.
Долго уговаривала бабушка Ангелину, обещала, что не накажет и не расскажет, и Ангелина, крепко держась за ветки шелковицы, стала слезать. Сдержала свое слово бабушка, не рассказала родителям и не наказала Ангелину.
Но родители все равно решили заняться воспитанием Ангелины. Слишком уж непослушный и своевольный ребенок им достался. Глаз да глаз, а у них дел по горло, по хозяйству, да по работе крутятся целый день -деньской, и переживают за все и всех, чтобы все было хорошо, всех напоить и накормить, дела все переделать.
И случилось однажды так, что сильно нашкодила Ангелина. Было ей тогда лет пять, разбила стекло в двери, и в сердцах взял ее отец солдатский ремень и наказал ее, больно ударив пару раз по мягкому месту. Да и что в этом такого? Но Ангелина так горько плакала, что не могла никак успокоиться. Словно много острых игл и кинжалов вонзились в ее детское нежное сердце. Она плакала и плакала, так горько, как никогда еще не плакала. И никто в целом мире не мог защитить ее от этой боли.
– Я никому не нужна, – решила она тогда – есть я или нет на этом свете, никому нет до этого никакого дела. Лучше я уйду, куда глаза глядят.
Рано утром собралась Ангелина в дорогу, с собой из родительского дома взяла она хлеба черного краюшку и воды в стеклянной бутылочке, свечку и огниво, деревянную чашу – кубышку, что плотно закрывалась, клубок любимых цветных ниток, что подарила ей недавно бабушка. Ангелина тихо подошла к бабушке, нежно поцеловала ее в морщинистую щеку и сказала только.