Как я искала Нахмансонов. Генеалогический детектив - страница 2
Впоследствии критерии причисления к «старым большевикам» стали менее строгими. Этим объясняется, что первоначально в Общество старых большевиков было принято только 64 человека, а к концу прекращения деятельности общества (1934 год) в нем состояло уже более 2000 членов. При этом сами «старые большевики» в 1927 году возражали против отнесения к их числу лиц, вступивших в партию после 1917 года.
В 1935 году общество было распущено.
Прочитала, что Общество старых большевиков было распущено, и очень удивилась: я, сколько жила с родителями, все время слышала про старых большевиков… Видимо, общество распустили, а понятие осталось.
Родители мамы, Хайкины Семен Исаевич и Фаня Эммануиловна (баба Фаня и деда Сема), после женитьбы в 1917 году и до конца своих дней жили в Куйбышеве-Самаре.
Окружение их семейства составляли старые большевики, партработники, их дети. С детьми из этого круга мама и ее сестра учились и в общеобразовательной, и в музыкальной школе. И лето они все проводили на дачах старых большевиков…
О даче я не могу не рассказать.
Я приезжала на дачу к деду и бабушке каждое лето, с раннего детства и до 1964 года, до бабушкиной болезни. Приезжали всей семьей, с мамой и папой, и оставались на месяц – иногда родители приезжали по очереди, чтобы я могла провести на даче два месяца. В 1957 году родился брат Лева, стали приезжать вчетвером.
Какая это была дача! Располагалась на 3-й просеке – так назывались улицы дачного поселка, которые вели к Волге.
Но главное на даче – это был сад! Не те шесть соток, что стали потом советским стандартом. Мы шли с трамвая по просеке вдоль забора, подходили к нашей калитке, открывали ее – и начиналась тропинка вдоль яблоневого сада. Тропинка была метров тридцать, по моим ощущениям, если не больше. Слева от нее был наш сад, справа – сад семьи Брук, с которой мы делили общий дом. Никаких изгородей между нашими участками не было. И для меня их сад как будто и не существовал, помню только наш!
Потом шли плантации клубники. За клубникой у забора, отделявшего наш сад от соседей по просеке, росли сливы и вишни. Вишни – это были не кусты, а деревья, и ягоды темно-красные, почти черные, крупные, необыкновенно сладкие. Уже потом я узнала название – «Владимировка», старинный среднеспелый сорт.
Мама, выросшая на этой вишне, всю жизнь с презрением относилась к оренбургской и позже свердловской вишне – мелкой, красной и кислой.