– Ей нравится заниматься такими делами, – сказала Вера, хозяйка почтового офиса, передавая через прилавок стопку маленьких конвертов из плотной бумаги. За дужкой толстой роговой оправы у нее всегда торчал карандаш. Занимая важную должность, она знала обо всех и обо всем в деревне. До нее почтовым отделением владела ее мать, и Вера во всем пошла в нее.
– Кому нравится?
– Бернадетт Паттерсон. Мы уже заметили, что она приносит вам пироги.
– Кто заметил? – спросил Артур, начиная злиться. – Есть какой-то клуб, поставивший целью совать нос в мою жизнь?
– Нет, просто мои клиенты обмениваются информацией. По-дружески. Вот этим Бернадетт и занимается, помогает беспомощным и отчаявшимся.
Артур заплатил за конверты, повернулся и вышел.
Он встал и включил чайник.
– Собираюсь отдать вещи Мириам в кошачий приют. Они продают одежду, обувь, украшения и прочее и собирают деньги на помощь брошенным животным.
– Хорошая мысль, хотя я лично предпочитаю собачек. Они более благодарны.
– Думаю, Мириам хотела бы помочь кошкам.
– Тогда так и сделайте. Давайте-ка я поставлю пирог в духовку, ладно? Можно потом и поесть вместе. Если, конечно, у вас нет других планов.
Артур уже хотел было сослаться на занятость, но снова вспомнил историю мистера Мехру. Никаких планов у него не было.
– Нет, в моем ежедневнике сегодня пустая страница.
Двадцать минут спустя, вонзая нож в мясной пирог, он снова вспомнил о браслете. Бернадетт могла бы помочь, взглянув на все это дело с женской точки зрения. Он хотел услышать от кого-нибудь, что браслет может только выглядеть дорогим и что в наше время можно купить хорошую дешевую копию. Но, с другой стороны, Артур знал, что изумруд в слонике настоящий. К тому же Бернадетт вполне могла посплетничать о нем на почте с Верой.
– Вам надо чаще выходить из дома. Пока вы бывали только в «Пещерах».
– Я выхожу. Был там уже два раза.
Она вскинула бровь.
– Куда же, например?
– Это что, «Мастермайнд»? Не помню, чтобы обращался к ним.
– Я всего лишь пытаюсь вам помочь.
Бернадетт определенно видела в нем «пропащего», как и говорила Вера.
Вот только Артур не хотел чувствовать себя «пропащим» и не хотел, чтобы с ним обращались как с «пропащим». В нем росло желание объяснить ей, что он не безнадежен, не беспомощен, как миссис Монтон, которая пять лет не выходила из дома и выкуривала по двадцать сигарет «Вудбайн» в день, или мистер Флауэрс, который вообразил, что у него в теплице живет единорог. В нем еще осталась частичка гордости.