Натан отвернулся, открыл дверцу со стороны водителя и, не сказав ни слова, сел за руль. Артур посмотрел ему в спину – похоже, поездка обещала быть долгой.
– Сяду сзади, хорошо? – Не получив ответа, он забрался в машину. – А вы с мамой сможете поболтать впереди.
Свой чемодан на колесиках Артур прикатил к дому Бернадетт после ланча. Перед уходом он, чувствуя себя виноватым, обильно полил Фредерику и постарался ее утешить.
– Меня не будет пару дней, не больше, – пробормотал он, протирая ее листья влажной тряпочкой. – Ты справишься. Нельзя же просто сидеть на одном месте. Хотя нет, тебе можно. Но мне нужно съездить кое-куда. Узнать о Мириам то, чего я не знал. Думаю, ты меня в этом поддержишь.
Артур посмотрел на Фредерику, ожидая какого-нибудь знака – покачивания листьями или бульканья воды, – но никакого знака не последовало.
Из вещей он взял с собой смену белья и запасную рубашку, туалетные принадлежности, аптечку и саше с горячим шоколадом. Бернадетт заказала ему комнату в гостинице в Челтнеме, где и они собирались остаться на ночь.
– Чудесное место, – сказала она. – Из некоторых комнат открывается вид на Челтнемский собор. Все как в Йорке, так что по дому вы не заскучаете.
Бернадетт выбралась наконец из дома. За собой она катила пару чемоданов – темно-синий и фиолетовый, – за которыми последовали четыре сумки «Марк & Спенсер».
Артур опустил стекло, ожидая, что Натан бросится помогать матери, но юнец не сдвинулся с места и, положив ноги на приборную панель, продолжал поглощать чипсы из пакета.
– Вам помочь? – спросил Артур.
– Не надо, я справлюсь. Вот только загружу это все в багажник, и можно отправляться. – Бернадетт захлопнула крышку багажника и села впереди, рядом с сыном. – Ну, ты знаешь, куда нам ехать?
– Да, – вздохнул Натан.
– На дорогу до гостиницы нам потребуется часа три, – сказала Бернадетт.
Едва они тронулись, как Натан включил на полную громкость радио. Гремело так, что Артур не мог думать. Рок рвался из колонок, певец орал и визжал, что хочет убить свою подружку. Время от времени Бернадетт оборачивалась, виновато улыбалась и одними губами спрашивала – все хорошо?
Артур кивал и поднимал большой палец. Вся эта перемена в утреннем распорядке изрядно его напрягла. Он не побрился и не мог вспомнить, помыл ли чайную чашку. Он представлял, как вернется из поездки с засаленным воротником, и тревожился из-за Фредерики – не слишком ли много воды ей досталось. Ко всему прочему его неотступно преследовала мысль об оставшихся на столе крошках. И дверь – правильно ли он ее закрыл?