Ее брат, Дэн, к тому, чтобы стать родителем, ни малейшего интереса не проявлял. Все его усилия были направлены на создание собственного бизнеса и устройство жизни за границей. Казалось несправедливым, что ему и его жене Келли удалось произвести на свет двух великолепных детей, причем с первой же попытки. Дэн всегда считал себя везунчиком, тогда как Люси все – будь то брак, отношения с отцом или работа – давалось с трудом.
Лежа ночью в постели и представляя идеальную жизнь, она видела себя в парке с мужем и детьми, смеющейся и раскачивающей качели. Ее мама тоже была там – с готовым запасом салфеток и поцелуев для поцарапанных коленок.
Но здесь мамы не было и никогда больше не будет. Она никогда не увидит и не подержит на руках внуков, которых Люси еще даже не родила.
Будучи учительницей в местной начальной школе, Люси заметила, что мамы, приводящие своих детей в школу, теперь моложе нее. Она поморщилась, подумав о том, что потратила так много своего времени на Энтони. Это он настоял на том, чтобы они провели еще один отпуск за границей, прежде чем она выбросит свои противозачаточные таблетки. Прежде чем начать делать ребенка, им стоит побаловать себя новым диваном. Их приоритеты категорически не совпадали.
Во всяком случае, Люси перестала принимать таблетки без его ведома. Вопреки своей обычной осторожности, она понимала, что в этой ситуации ей нужно стать человеком, который сначала действует, а потом разбирается с последствиями. Если бы Энтони добился своего, то и в пятьдесят лет все еще раздумывал бы о том, заводить детей или нет. Как бы то ни было, через несколько недель она забеременела, а потом, несколько месяцев спустя, вернулась в прежнее состояние.
Энтони ушел, мамы не стало. И вместе с ними мечты Люси о семье испарились, как духи, разлитые на солнце.
Она до сих пор корила себя за то, что не была на похоронах мамы. И что же это за дочь такая? Никудышная, вот какая. Она должна была попрощаться с мамой. Но это было невозможно. Она даже не сумела объяснить отцу причину своего отсутствия. В записке, которую Люси написала и просунула в его дверь, говорилось: «Прости, папа, я не могу пройти через это. Попрощайся за меня с мамой. С любовью, Люси ХХХ».
Потом она снова легла в постель и не вставала целую неделю. Ее отец погрузился в рутину. Когда она все-таки навестила его, то почувствовала себя помехой. Он постоянно смотрел на часы и делал какие-то свои мелкие дела, как будто ее не было рядом, как будто они двое существовали в параллельных вселенных. В свой последний визит к нему она поставила чайник и приготовила две чашки чая. А потом отец отказался, сказав, что пьет чай только в половине девятого утра, в одиннадцать и иногда в три часа.