– Мораль? – спросил майор, беря свой стакан.
– Прежняя: «ты служи, советский воин, пошустрей, чтоб страна могла тобой гордиться!»
Давай, чтобы елось и пилось, и хотелось и моглось! Молодец, что попа этого в расположение не приволок! Хвалю! Оно, конечно, сейчас демократия, новые веяния, но пока приказа нет – пускай эти веяния мимо нас веют! Прикажут – сам на колокольню полезу, и звонить буду, а пока приказа нет – извини. Мы офицеры или где?
– В том то и беда, что офицеры, – сказал майор. – Русские притом.
– Нам до русских то офицеров, – без тени улыбки сказал полковник, – пока еще как до небес – пыхтеть и кувыркаться. Пока что «российские офицера». Две большие разницы. А вообще – это все интеллигентские разговоры. Вы ведь военное училище не кончали?
– Нет, – сказал майор, – Я – после университета. Взяли на два года, а потом предложили остаться… А потом афган – двадцать три месяца
– Я так и понял. А то удивляюсь. По анкете – в партии не был. Как это в нашей системе возможно? По военной специальности – юрист. Новые времена. И выходит, что хоть мы и в погонах, и четверть века вместе армейскую лямку тянем, а офицеры – разные…
– Это я знаю, – сказал майор, – вы, как бы, кадровый, а я – партизан…
– Не в этом дело, – вздохнул полковник, – нет в вас, университетских, казарменной, можно сказать, вони,… Как бы это объяснить. Нас с суворовского училища как в строй поставили и так мы вне строя себя и не мыслим… Вперед не суйся, сзади не отставай… А вы, хоть и рядом, а все, как бы, со стороны…
– Так это ж хорошо. С разных точек зрения можем явление воспринимать.
– Это я уж когда понял! – ухмыльнулся полковник, – а поначалу то раздражало… Вот нашел слово: нет в вас уставного единообразия. Сколько вас университетских не встречал, а вы все каждый на особицу. Интеллигенция! Она то страну и развалила!
– Да? – сказал майор, – А скажите мне, когда в Беловежской пуще Союз Нерушимый крушили, которому мы с вами присягали, целостность коего сохранять клялись, хоть одна воинская часть по тревоге поднялась? Хоть один командир полка, который все понимал и был не согласен, перед строем, под знаменем, как офицеру положено, застрелился? Что-то не припомню!
– Это верно, – сказал полковник, наливая по второй, – верно. Да ведь оно все как – то не сразу, постепенно…последовательно. И все вроде бы все понимали, а все только – «за»!